— Твоя память еще хуже, — сказал я, хватая руками размытый силуэт. Откуда-то пришло понимание, что произойдет дальше. Это уже было, тысячи лет назад. И я ощутил, как лед внутри начал менять структуру, становясь сродни керамике. Затем форма вытянулась, напоминая амфору.

— Я хорошо помню! — заорал Кайт, и выплеснул столько энергии, что меня отшвырнуло потоком. Я просто не успел ее впитать.

— Тогда скажи, как ты возвысился! — потребовал я, хотя ответ уже знал. Память Айзека медленно просыпалась, но пока не имела целостности. Его мир виделся только рваными клочками.

— Это эволюция, — все же ответил Кайт. — Когда жизнь не имеет ограничения по времени и ты четко знаешь, в каком направлении развиваться. Все просто.

Надо же, для него просто. Только забыл сказать самое важное. А для меня сейчас было важно не дать ему уйти из созданного им же пузыря. Пока он в низшей форме и уязвим.

— А еще за Лотбера ответишь, — сказал я, вновь потянув в себя энергию. Амфора почти сформировалась и емкость ее порядком увеличилась. — Ты убил его!

— Ты так ничего и не понял? — удивленно спросил Кайт, всеми силами удерживаясь за оболочку пузыря. — И Айкельм не сказал? Вот ведь… Лотбер окончательно возвысился, перейдя на следующий слой. Не без моей помощи, конечно. В вашем тандеме он был доминирующим звеном, и твой слепок сущности остался. Так всегда происходит при возвышении. Сильный переходит за счет слабого, забирая у него весь потенциал. Ты теперь всего лишь огрызок.

— Огрызок?! — я до предела увеличил силу притяжения, так что вместе с Кайтом стал сворачиваться сам пузырь. — Тогда кто из вас двоих остался? Оригинал или копия? Кто ты есть? Кто?

— Это уже не важно, Айзек, — Кайт потерял свои очертания, превратившись в нечто бесформенное. Его было уже не различить в бушующем вокруг пестром вихре. Но голос продолжал звучать: — Мы были равны, и разошлись с одинаковым потенциалом. А ты нет. Потому что ты копия копии. Знаешь, в той машине ты тоже был с нами, на заднем сидении. Только тебе не повезло. Сквозь пространственную дыру прошла лишь передняя половина транспорта, и вместе с ней твоя голова с частью левого плеча. Это все, что осталось от оригинала. Отец не смог бросить эти останки, так и вошел в ворота Эдема, весь перемазанный кровью, держа на руках фрагмент тела любимого Айзека.

Я не мог понять, как Кайт до сих пор еще держался. Лохмотья пузыря метались вокруг меня, с каждым движением приближаясь к амфоре. Там накопилось уже столько энергии, что хватило бы на десяток тысяч лет гибернации. Оставалось только захватить главный объект.