– Да, – Машка слышала, что силу этого места, что голоса его. И улыбалась. И больше не боялась. И вовсе она не трусиха дальше.

Так и лежали.

Долго.

А потом пили ледяную воду, которая, наверное, совсем даже не вода, а энергетическая аномалия, вроде тех, про которых в учебнике дяди Слава написано.

…надо будет попросить, чтобы объяснил.

И про локальные провалы тоже. Почему-то это казалось важным. И Машка сказала, что знать надо. А если так, то и вправду надо. От воды ломило зубы. И снова хотелось кружиться и петь, и даже казалось, что получается не хуже, чем у тети Эвелины, хотя, конечно, Розочка была девочкою разумной и понимала, что птицу-гамаюн перепеть ей не дано.

Но помечтать-то можно?

Она и мечтала. Благо здесь мечталось легко. И когда наступило время уходить, лес загудел, прощаясь.

– Завтра, – пообещала Розочка. – Завтра мы вернемся.

– Не только мы, – уточнила Машка, прислушиваясь к чему-то еще.

– А кто? – Розочка удивилась.

– Так… есть другие дивы, которые тоже начинают слышать. Они придут.

Вот меньше всего Розочке хотелось, чтобы в ее лес приходили какие-то там другие дивы. Она нахмурилась, раздумывая, можно ли узнать что-то еще об этих самых дивах и, главное, о том, как сделать так, чтобы с ними не встречаться.

Лес зашелестел, и показалось, что он смеется над Розочкиными мыслями и самою Розочкой.

– Нет, – Машка подняла голову. – Так надо. Но ругаться с ними тебе никто не запретит.

Не хватало еще.

– Тебе понравится, – Машка умела улыбаться. – Потом… когда-нибудь… наверное.

В этом Розочка очень даже сомневалась, но к чему с Машкою спорить? Уж лучше с этими… как их… другими дивами.

Она им еще покажет, кто в предвечном лесу главный.

С этой мыслью Розочка и забралась в кровать, подавила зевок и, натянув одеяло по самый нос, тихо проворчала: