– Мы не станем жадействовать в операции «Дэво», – перебил галанита Канцлер. Даже не перебил – просто продолжил свою мысль, не обратив никакого внимания на слова собеседника и заставив Сямчика умолкнуть. – На «Бардукрале» установлена аппаратура, пожволяющая обмениваться сообщениями между планетами. – Галанит изумлённо распахнул глаза, но промолчал. – Вы с Капурчиком перейдёте на доминатор, отправитесь на Мартину и будете выжывать Помпилио с неё.

– В чём смысл? – не понял Сямчик.

– С Мартины передатчик «Бардукраля» накроет половину Ближняшки. Будем надеяться, что Помпилио окажется на этой половине и отжовётся. Вы его увидите, прыгнете и покончите, наконец, с этой проблемой.

– Я с ней покончу, – пообещал галанит.

Несколько мгновений Канцлер смотрел Сямчику в глаза, после чего спросил:

– Ты никогда не думал о смене работы?

* * *

Одного – самого первого и самого неловкого – перехода на луну хватило, чтобы Бедокур понял, как нужно готовиться к необычной атмосфере Близняшки, и следующие прыжки уже не приводили к таким последствиям, как первый. «Амуш» слегка тряхнуло, но именно слегка – «пинок Пустоты» порой случается весомее, – корабль потерял всего лишь пятьдесят метров высоты и замер на комфортном расстоянии от поверхности.

– Переход завершён, мессер, – доложил Дорофеев.

– Никак не привыкну к столь коротким прыжкам, – протянул дер Даген Тур, подходя к окну. Посмотрел на бурые скалы и пошутил: – А здесь ничего не изменилось.

– На унылых пейзажах лежит печать Вечности, мессер.

– Базза? – Помпилио удивлённо посмотрел на капитана. – Вы подверглись воздействию аномалии?

– Возможно, мессер, – не стал отрицать Дорофеев. – Я обратил внимание, что пейзажи прекрасные, вызывающие у созерцателя восторг своим совершенством, имеют свойство меняться в зависимости от времени года и времени суток, а иногда – тускнеть и даже вызывать обратные первоначальным чувства. И наоборот: унылые и мрачные картины остаются унылыми и мрачными всегда, что и позволило мне использовать в их отношении определение «вечные».

– Прошу об одном, Базза, не начинайте писать стихи.

– Насколько я помню, вы известный ценитель поэзии, мессер.

– Именно с этим и связана моя просьба.

Они рассмеялись, после чего дер Даген Тур принял у слуги кружку с кофе, сделал глоток, но только он хотел продолжить разговор, как поднявшийся на мостик радист доложил:

– На связи «Дэво»!

И Помпилио с Дорофеевым обменялись удивлёнными взглядами.

///