— Ты ли это, Джек?! Ты, которого наши головорезы, не боящиеся ни бога, ни черта, уважают как никого другого, говоришь о спокойном бизнесе?!

— Сэм, к чему этот разговор?

— Да я и сам не знаю. Просто нашло что-то. Хотя… нет, я тебе скажу. Мне не хочется, чтобы вместо моего помощника и отличного бойца появился еще один жадный торгаш!

— Так тебе же будет лучше Сэм. Будешь доить меня, как и остальных!

— Тебя подоишь! Хотел бы я посмотреть на того сумасшедшего, который рискнет это сделать! Ха-ха!

Мы смеялись до слез на глазах. Долго, чуть ли не с истерическим надрывом, чувствуя, что только сейчас стало отступать напряжение. Потом мы снова пили и говорили.

— Когда-то, Сержант, я был молодым и глупым, чтобы верить в идеалы, и скажу больше, воевать за них. Потом идеалы куда-то делись, и воевать я продолжил по привычке. Но привычки хороши, когда касаются чистки зубов по утрам и трехразового питания, а когда он касается твоей жизни и смерти, а идеалы вместе с человеческой совестью оказываются на помойке, то поневоле приходишь к мысли, что воинский долг не более как условность. Но я продолжил воевать по приказу. Потому что ничего другого не умел. Потом меня… скажем так, убрали в угоду одному большому боссу. Я стал вольным стрелком или наемным убийцей. Все это меня устраивало, пока меня… В общем, я оказался здесь, в Америке. И только здесь я начал понимать, что… устраивало меня все в прежней жизни потому, что я не знал ничего другого и если, честно говорить, знать не хотел. Ты не знаешь, как это иной раз страшно бывает увидеть себя со стороны. Что-то изменилось во мне, после чего я стал смотреть на жизнь и на людей немного по-другому. И этого вполне хватило, чтобы понять в жизни есть и другие интересные вещи. Как бизнес, например. Зачем я тебе это рассказываю…

— Потому что ты пьян, Джек и еще, наверно потому, что больше тебе не кому сказать.

— Может, ты и прав, Сэм.

ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

Перед представительным человеком в темном костюме остановился секретарь.

— Господин Маршалл готов вас принять, мистер Торнтон.

Человек встал и последовал за секретарем по коридорам, устланными пушистыми коврами. Переступая порог кабинета, он хорошо знал жестокость, необузданность и нетерпимость хозяина, и потому немного нервничал. Алан Маршалл сидел за длинным столом, перед ним лежала папка с документами, чернильный прибор и золотой колокольчик.

— У вас для меня новости? — без обиняков начал он.

— Да, сэр, — он помолчал. — Похоже, нашелся наследник. Некий Тимоти Морис, сэр. Он пришел ко мне…

— Торнтон, ты знаешь, я не люблю долгих вступлений.