Лицо Нико дернулось, а потом окаменело.

– Я принял решение.

– Нико! – в ужасе шикнул Рю, вытаращив глаза. – Тебе не кажется, что ты слишком далеко зашел? Все уже поняли, что ты несчастлив. Папа даст тебе возможность получить свободу. Неужели тебе плевать на мнение родителей?

Нико с печалью посмотрел на младшего брата:

– Тебе уже восемнадцать, Рю. У тебя есть собственная жизнь, и ты поступаешь в университет. Я тебе не нужен. – Он снова повернулся к Хило. Голос Нико дрожал от обиды, но он поднял подбородок, а его нефритовая аура пылала решительностью. – А что касается мнения родителей, то мне оно неизвестно. Мой отец погиб в войне кланов и даже не знал о моем существовании. А ты казнил мою мать за предательство, и у меня ничего от нее не осталось, даже фотографий. И что я должен думать о своих родителях? – Нико на секунду отвернулся и со злостью потер лицо. – Как ты считаешь, дядя, родители хотели для меня такой жизни или сказали бы, чтобы я поскорее уходил, пока не поздно?

Хило почувствовал, как его сердце сжимается в конвульсиях. Он вытянул руку и схватился за спинку стула. На одну выворачивающую нутро секунду Хило показалось, что его Нико исчез, а вместо него в столовой стоял Лан – его поза, его голос, его нефритовая аура. Когда-то Лан, с его безупречными принципами, был единственным человеком, которого слушался Хило. Но потом этот момент прошел, осталась лишь пронизывающая боль сожалений и потрясения.

– Твой отец знал, что значит быть Зеленой костью. – Хило с трудом узнавал собственный напряженный голос. – Он никогда бы не сбежал. Он все отдал клану, включая собственную жизнь.

– Именно поэтому я никогда его не знал. Так зачем же мне идти по его стопам?

Лицо Нико пылало. Он развернулся и пошел к входной двери.

– Если ты это сделаешь, – крикнул ему вдогонку Хило, – если выйдешь через эту дверь и разобьешь сердце своей матери, то не вздумай возвращаться!

Цзая и Рю обменялись встревоженными взглядами.

– Папа… – начала Цзая, но замолчала.

На мгновение Нико заколебался, словно натянулась невидимая нить, которая его удерживала. Но потом он решительно сделал следующий шаг, будто разорвав эти путы. Затем еще один шаг и еще один. А после дверь за ним закрылась, и он исчез, но еще несколько долгих минут Хило Чуял приглушенную боль в бурлящей ауре племянника, пока тот удалялся от дома.

* * *

Утром Джим Сунто сидел в своем кабинете и вел телефонные переговоры с двумя работниками отдела кадров из министерства обороны, когда у ворот тренировочного комплекса компании «Ганлу» возникла яростная потасовка. Поначалу он решил, что этот грохот доносится с тренировочного поля. А потом услышал крики охраны: