– А что бы ты хотела? – отозвалась Шаэ.

Семилетняя девочка поразмыслила над вариантами.

– Красивое платье!

– Хорошо, привезу, – пообещала Шаэ. – А тетя Вен поможет его выбрать.

– Помогу, – с улыбкой согласилась Вен.

Она с радостью покупала племяннице красивую одежду. Цзая всегда отвергала материнские попытки ее приодеть, в итоге Вен просто зазря тратила деньги. Тия, напротив, была натурой творческой, обожала животных, все блестящее, танцевать и сочинять истории. Вен всегда умилялась, видя, как Шаэ любит дочь, но порой Тия ее озадачивала – удивительно, как в семье Коулов мог появиться такой мечтательный и нежный ребенок.

На прощанье Шаэ обняла Тию и поцеловала Вуна, на ходу повторяя еще с полдюжины напоминаний, которые ее муж принял с теми же пониманием и терпением, с какими когда-то справлялся с делами Шелеста на Корабельной улице и в Зале мудрости. Наблюдая за ними, Вен почувствовала прилив ностальгии и печали. Ее дети уже выросли, даже Цзая уехала из дома. Хило нехотя согласился отправить дочь в Тошон, на юг страны, где ее не воспринимали как дочь Колосса и она могла доказать, что она истинная Зеленая кость.

Когда-то давно Вен втайне надеялась, что однажды у нее будут идиллические отношения с дочерью – они будут вместе ходить в спа-салоны и поздно завтракать, делать покупки и каждый день говорить по телефону. Цзая звонила, только когда ей что-нибудь было нужно – обычно отцовский совет или помощь с какой-то проблемой. Вен гордилась дочерью, но жалела, что не настолько близка с Цзаей, как Шаэ с дочерью – у них, похоже, было полное взаимопонимание.

Вен гордилась и успехами Рю в университете, хотя говорила ему об этом реже, чем следовало бы. Она так волновалась за сына, пока он был маленьким, боясь, что его будут избегать и не будут уважать из-за его особенностей и он лишится возможности сделать карьеру, – такова была бы ее судьба, если бы она не вышла замуж за Хило. Но Рю вырос совсем в другой атмосфере. Он вечно бурлил идеями и был полон уверенности, пожалуй, даже слишком. «Он так много разглагольствует, что наверняка станет канцлером Кекона. Тогда в семье будет и золото, и нефрит», – как-то раз пошутил Хило, хотя Вен временами казалось, что он говорил всерьез.

Что касается Нико… При мысли о нем у Вен каждый раз ныло сердце. Она считала себя плохой матерью для старшего сына. Ведь это она убедила Хило привезти его в Жанлун еще младенцем, воспитала и любила его как собственного сына, с полной уверенностью считая подарком судьбы, компенсацией богов за то, что Рю унаследовал ее невосприимчивость к нефриту. Но оказалось, что Нико сгибался под бременем ожиданий и сбежал от них, лишив семью надежд. Теперь Вен даже не знала, где он. Возможно, знал Хило. Она понимала, что муж приставил к Нико людей, которые докладывают о том, где он, но Хило не стал бы ничего ей говорить, если она не спросит. А Вен не спрашивала.