Как же иронично, что поступок, который раньше считался позорным пятном на его репутации – отказ от нефрита при выпуске из Академии Коула Душурона и последующий отъезд в изгнание, – теперь служил доказательством его высоких принципов, приняв во внимание трагическую смерть матери от Зуда, он отказался от насилия и «сияния», несмотря на выдающиеся нефритовые способности и сильнейшее давление со стороны семьи и общества. Порой Андену хотелось вернуться в прошлое и заверить себя восемнадцатилетнего в том, что в конце концов он найдет свой путь, хотя все равно было бы жестоко сообщать юноше, через какие испытания и муки ему предстоит пройти.

Ранним воскресным утром, солнечным, но прохладным, накануне того дня, когда ему предстояло принести присягу в Королевском совете, Анден вошел в маленькую квартиру на втором этаже неприметного дома в Молоточке. Он миновал трех охранников, Зеленых костей из Горного клана, верных семье Кобенов. Один стоял у входа в здание, второй – перед дверью квартиры, а третий – в прихожей. Конечно, они сразу узнали Андена – кто же еще мог сюда явиться? А когда он показал письмо Коула Никояна, Колосса Равнинных, с его личной печатью, охранник у двери проворчал, впуская его:

– Давно пора.

Айт Мадаши сидела на диване, поджав под себя ноги, и смотрела новости на маленьком экране телевизора. Ее вид поразил Андена. Некрашеные седые волосы выглядели неряшливо, она сидела сгорбившись, как будто замерзла, несмотря на мешковатый свитер с высоким воротом и длинными рукавами, опускавшимися до пальцев. Анден никогда не видел Айт с закрытыми руками.

Он знал, что руки под плотным свитером совершенно голые. На них больше нет витых нефритовых браслетов, которые Айт так гордо демонстрировала многие годы. Сдавшись людям Кобенов, она приказала своим сторонникам прекратить борьбу. С нее сняли нефрит и поместили под домашний арест в тайном месте. Конечно, ей пришлось пройти через нефритовую ломку, но Анден все равно удивился, что она так сильно сдала. Когда-то самая грозная Зеленая кость своего поколения теперь превратилась в усталую и худую шестидесятишестилетнюю женщину без нефрита.

Айт выключила телевизор и повернулась к Андену. Увидев в его глазах жалость, она сжала губы в тонкую нитку, и в ее глазах ненадолго мелькнул прежний огонь – вспышка стальной беспощадности, которая много лет несла погибель Равнинному клану.

– Удивлены, что я еще здесь, Эмери Анден? – спросила Айт с легким сарказмом. – Наверное, думали, что я последую примеру Иве?

– Эта мысль приходила мне в голову, – признался Анден.