— Просто постскриптум, — недоуменно ответил Пауэлл. — Обычная приписка. Что-то не так?
— Возможно. — Ференцо напряженно соображал. — А почерк и ручка те же?
— Не знаю. — Пауэлл вдруг тоже задумался. — Во всяком случае, должно быть, похожи, иначе бы Смит сказал.
— Перезвони и спроси. А пока диктуй, что там.
— Ладно. Тут написано:
Ференцо нахмурился.
— Поцелуи?
— Ну, знаешь — ряд крестиков, как в школьных записках. В данном случае два ряда: в первом пять, во втором четыре, и в нижнем ряду после четвертого креста многоточие.
— Многоточие? — Ференцо был сбит с толку.
— Ага. Видно, скучает по мужу.
— Видимо, да. — Ференцо добавил три точки к последнему ряду крестиков. — Все?
— Все, — подтвердил Пауэлл. — Гм, ты, в самом деле, понимаешь, что это значит?
— До примечания думал, что понимаю, — признался Ференцо. — Меня беспокоит вот это насчет «не нарвись на воинов». Предполагаю, это может означать, что нам придется иметь дело с основной группой и еще отдельными смутьянами-одиночками.
— Имеешь в виду — вроде снайперов или саботажников?
— Вроде того, — с сомнением сказал Ференцо. — Не думаю, что главной их целью является собственно город, но могут быть огромные сопутствующие потери.
— Сколько их примерно, не знаешь?
— Мой источник сообщает, что зеленые могут выставить до шестидесяти человек. С ними будет нетрудно разобраться, если это компактная группа. Но если они выставят хотя бы несколько индивидуалов, распыленность наших сил окажется роковой.
— Проклятье, — пробормотал Пауэлл.
— Да уж, — согласился Ференцо. — Слушай, надо посмотреть саму записку. Будешь звонить Смиту насчет почерка, скажи, пусть живо едет сюда.