— Что ж, возвращайтесь, — одобрил ход его мыслей капитан Багров. А сам пошёл дальше. И не ошибся: глубокое место, которое так напугало Шлика, осталось позади. Дальше вода не поднималась выше пояса.

А вскоре Багрова окликнули знакомые голоса. Мамедов, Погодин — вот так встреча! И главное — парни стояли на твёрдой суше. На противоположном берегу болота. Неужели дошёл?

Мамедов и Погодин помогли выбраться на берег, подставили плечи, вися на которых капитан и прибыл в лагерь, разбитый среди мутантского берёзового леса.

— Что же вы, Юрий Михайлович, рану-то не поберегли? — цокал языком Погодин, — али думали по болоту пройти, "аки посуху"?

— Нет, конечно, — отвечал Багров, — но не было вариантов. Лучше пусть болотная антисанитария, чем "чистенькая" евробольница.

— Хотя почему непременно антисанитария? — любил башенный стрелок противоречить. — Почему бы не наоборот? Представьте, что вода здесь может быть с бактерицидными, бальзамирующими свойствами — такой эффект в некоторых болотах тоже ведь наблюдался: там сохранялись тела мамонтов, а то и просто доисторических людей!

— Моё тоже сохранится, — смеясь, пообещал капитан Багров.

2. Адам Константинович Рябинович, рядовой войск МЧС

Отступая всё глубже в подземный ход, Рябинович и Хрусталёв так и поливали мутантов из автоматов. Как ни странно, хрусталёвский автомат больше не капризничал. Никаких застреваний патронов. А что? Даже автомат понимает, когда выделываться больше не стоит.

— Они прижмут нас к решётке! — скороговоркой выкрикнул Колян в перерыве между очередями.

— Значит, будем просачиваться! — Рябинович удачной очередью снёс голову одному из нападающих. Безголовый с обиженным видом повалился на пол. Все жесты его как бы говорили: не заслужил. Что бы мутанты ни творили, они всегда думают, что смерть их навещает незаслуженно.

От кабинета главврача таких незаслуженно погибших мутантов Адам насчитал уже четыре. Ну, и Колян Хрусталёв одного или двоих тоже обидел насмерть. Когда на тебя тупо идут, тут уж не обидеть и не получится. Если не обидишь, мутант подберётся вплотную, а в рукопашной против него — никаких шансов. То есть, совсем никаких.

Шестерых мутантов они положили, но тех, кто остался — ещё больше. И, веруя в свою непогрешимость, продолжают тебя теснить всё далее в подземелье. Ведь их убивать по определению не за что; вдруг и ты проникнешься их глупой уверенностью, и перестанешь в них стрелять, а зато они весело прикончат тебя — вековечного виновника всякой беды. Прикончат — и "все довольны".

Рябинович прижался спиной к решётке и — надо же — почувствовал, как легко она подаётся. Выходит, не заперта. Хрусталёв её даже не подёргал — не догадался. А надо бы…