― Хотел бы я от тебя этого не услышать. — Чикайя уже поразмыслил над тем, какой может оказаться самоидентичность этих ксенобов, и нашел ее достаточно пугающей. Люди в конечном счете тоже не более чем колонии специализированных клеток, но эти клетки хотя бы родственны друг другу, неразрывно соотносятся и взаимно подчинены до такой степени, что уже могут преследовать общие генетические цели. Что касается цветов, то казалось вероятным. чтобы в их организмах присутствовало примерно поровну вендеков рекрутированных из окружающей среды и специализированных, возникших уже в тканях самого существа.

― А это что? — Мариама что-то заметила сквозь пол и нетерпеливым жестом превратила шахматную доску в сплошную прозрачную поверхность.

Вокруг колонны воздушных цветов по спирали вздымалась какая-то темная форма, очерченная домовыми тень, которую корабельным зондографам только предстояло исследовать. Спустя несколько секунд проявились детали объекта, бешено сверкавшего всеми цветами радуги — виртуальное окружение импровизировало, стараясь подобрать адекватные задаче визуальной кодировки поступающей информации оттенки палитры, потом, сочтя прежний выбор неадекватным, стерло черновую версию и начало сызнова.

Доставленная зондами картинка демонстрировала сложную разветвленную сеть трубочек, заполненных специализированными вендеками и укутанную в несколько более сложный вариант вихря, обернувшегося вокруг каждого воздушного цветка. Стенки трубочек состояли из слоевых популяций и были усеяны тонкими усиками, выставленными наружу, в скованные течения Яркости. Управляя ими? Кормясь от них? Динамику во всей полноте виртуальный движок отследить не смог. Зонды одновременно участвовали в таком множестве процессов, что охватить их полностью не представлялось возможным. Многие из них и сами попали в сети объекта, потерялись среди вендеков, которых должны были закартировать.

Новый ксеноб раз в десять или двадцать превосходил размерами типичный воздушный цветок. Когда, возносясь, он пролетал мимо «Сарумпета», Чикайя отдал кораблю приказ пристроиться за ним. Развернуться оказалось тревожаще легко; единственный испытанный кораблем эффект, сколько-нибудь напоминавший инерцию, происходил от неравномерного, строго говоря, распределения окружавших пузырь вендеков, что мерно проедал и себе путь через Яркость.

Когда они настигли ксеноба, тот описывал тесные круги, явно выбрав себе определенную цель среди воздушных цветов. Потом нанес удар. Зонды показали, как при столкновении организмов слились два покрова фоновых яркостных вендеков, что их окружали, но трудно было сказать, то ли собственная оболочка воздушного цветка слетела от атаки, то ли, напротив, нападавший умышленно обнажил внутренние органы. По мере развития процесса ни один из участников, впрочем, не остался прикрыт от другого. Вены переплетались, эндогенные вендеки перетекали от организма к организму. Воздушный цветок не пытался бежать: либо посчитал это бессмысленным на той скорости, какая была ему по силам, либо же охотно включился в обмен.