— Казимеж!
Палач лениво дернул рукой, и господин Виммер со стоном опустился на бетон, прижимая руки к животу. Майор покачал головой.
— Шутки кончились! Всю ночь Казимеж будет вас бить, но вы не умрете, не надейтесь. Если до утра не дозреете, отдам по радио приказ расстрелять вашу жену. Потом вас снова будут бить. А если все-таки помрете…
Повернулся к Антеку, оскалился.
— Следующим станете вы, Земоловский. Я верю, что вас не посвящали в здешние тайны, невелика птица, но. Вдруг ошибаюсь?
Бывший гимназист заставил себя улыбнуться.
— Упырь вы, пан майор. Колом бы вас осиновым.
Тот, к удивлению Антека, нисколько не обиделся, лишь посмотрел странно.
— Есть такое выражение, Земоловский, «умереть за Родину». Вот и я умру — и вас всех с собой прихвачу! — но приказ выполню. А упырь я или нет, какая разница? Когда истлеем и в землю превратимся, кто разберет?
* * *
Тихо в боксе, и в коридоре тишина, даже часы не тикают. И телефон онемел, и птицы в будильнике, что поют с рассветом, и Роланд на книжной обложке молчит.
Заперли!
Антек несколько раз осматривал непонятный замок, дергал дверь, но без толку. На века строили инопланетяне! Вроде и не беда, на обед он сходил, без ужина обойдется, но стены давили, не давали дышать. Господина Виммера сейчас пытают. Плох он или хорош, предатель или нет, так нельзя! Даже если за Родину — все равно нельзя, иначе это будет родина упырей.
Вновь подумалось, что его беспамятство не проклятье, а благо. Мало ли что спрятано в черной топи? Зимним вечером, держа за руки красивую девушку, он решил, что не будет стрелять. А раньше?
«Теперь ты понял, мой Никодим, как страшна моя работа?»
Теперь — понял. Может, ради этого его оставили пока на Земле. И Круг еще не пройден.
Антек с ненавистью поглядел на замок и внезапно понял, что слышит шаги. Стены прочные, дверь почти не пропускает звук, но. Слышит!
Дверь — настежь. На пороге все тот же сержант, но на этот раз при полной форме и с карабином.
— Тревога!