— Как лягушку? — сухо спросил Бреннон у пиромана.

— Когда я был ребенком, мы через камышовые стебли надували лягушек, пока те не лопались.

— Как мило, — процедил комиссар и подошел к телу. Узоры на коже Ройзмана все еще шевелились. — Он мертв?

— Мертвее некуда. — Мисс Эттингер присела на корточки, достала лупу и осмотрела сквозь нее узоры. — Хотя менди еще долго будут сохранять эти ошметки от разлошения.

— Слишком быстро лопнул, — кровожадно заметил Редферн. — Надо было поэкспериментировать с силой вдувания воздуха. — Он с издевкой взглянул на Бреннона. — Или это не по-христиански и вы бы мне запретили?

Комиссар не ответил. Он никогда не считал, что труп врага пахнет хорошо. Хотя, положа руку на сердце, без Ройзмана мир явно стал лучше. Ну, по крайней мере, чище.

— Его нужно похоронить, — сказал вместо этого Бреннон.

— Зачем? — поднял бровь Редферн. — Гниение ему не грозит в ближайшие пару сотен лет.

— Дело не в этом. Вы бы…

— Я бы его на кол посадил за все его достижения, — холодно проговорил пироман. — Он еще легко отделался.

— Я-то думал, вы спец по сжиганию заживо.

— Одно другому не мешает.

— Почему? — спросил Бреннон, пристально глядя на пиромана. — Почему вы считаете, что мучительная смерть лучше, чем обычная пуля в лоб?

— Потому что перед смертью каждая такая тварь должна хоть на минуту ощутить все то, что чувствовали ее жертвы.

Мазандранец громко проговорил нечто непонятное, вскинул руки к небесам и обернулся бешено вращающимся вихрем. Порыв ураганного ветра швырнул всех наземь, даже пес клубком покатился по траве. Раздался отчаянный возглас Джен. Комиссар с трудом приподнялся на локтях — ураган прижимал к земле, словно гигантская ладонь. Редферн вцепился в Бреннона справа, Лонгсдейл — слева, и оба что-то заорали, но ветер с хохочущим ревом унес их слова. Буран, закручиваясь воронкой, заскользил к дому.

Там она на миг зависла над руинами и клюнула вниз, как поплавок. Рев ветра слился с грохотом и треском, а в вихре замелькали обломки камня, дерева, кирпичи, стекла, клочья ткани и еще тысячи мелких предметов, быстро исчезающих в смерче. Сверкали искрящие разряды магического тока, вспышки огня, клубы разноцветного дыма.

— Он свободен! — завопила Джен в ухо Натана: девушка впилась ему в спину, как кошка. — Совсем!

От рева урагана комиссар оглох, от бьющего со всех сторон ветра — ослеп и лишился почти всех чувств. Он ощущал лишь тяжесть ведьмы на спине и намертво вцепившихся в него Лонгсдейла и Редферна. Вдруг на миг Натана подняло в воздух, в мозгу панически мелькнуло «Конец!» — и комиссар плашмя грянулся оземь. Из него вышибло дух, и некоторое время он лежал, ощущая себя лягушкой, на которой использовали камышовую палочку. Рев ветра вдруг стал стихать, стремительно отдаляясь, ураган тоже слабел, а вскоре и вовсе исчез, и Бреннон наконец смог проморгаться.