— Ликрам! — Я вышел из себя. — Если ты сейчас же не закроешь пасть — я тебя прихлопну. Твой максимум всегда был — служить кладовщиком при Хранителях. А я собираюсь вывести всех из этого…

— Так же, как вывел стаффов? Они верили в тебя, да. Они думали, что попали в рай. Только вот в этом раю оказалось слишком мало места. Хочешь меня прихлопнуть? Валяй. На одного потребителя энергии меньше. Но тех, кто пойдёт за тобой, ты приведёшь в ад. Уничтожив Чёрную Гниль здесь, ты уничтожишь единственную защиту от Чёрной Гнили снаружи! А её там гораздо больше.

— У нас есть два пути, — сказал я. — Можем постараться уничтожить Чёрную Гниль, а можем сидеть тут и молиться на пустые миски, пока Чёрная Гниль не уничтожит нас. Или позволите этому выродку сбросить в утилизатор ещё кого-нибудь?! А чё бы нет, а? Давайте перестанем убивать тварей и начнём убивать друг друга, охренительный вариант! Решит сразу все проблемы, да?!

Как бы глупо я ни чувствовал себя, плюясь этими пропитанными досадой словами, снизу однозначно поднималась положительная энергия. Меня услышали.

— Ладно! — сказал я. — Тех, у кого есть яйца, жду на распределении возле лифта. Остальные, лесбиянки хреновы — можете и дальше тискать друг дружке сиськи.

Развернулся и пошёл по галерее, к ближайшему лифту.

Умница, Крейз. Молодец, хорошо выступил. Цицерон отдыхает.

Ну а с другой стороны, я что — когда-то заявлял себя, как блестящего оратора и вождя народов? Да ничего подобного! Мой максимум — командовать пятёркой. А если уж я оказался так высоко, то жду, по крайней мере, что те, кто под моим началом, хотят того же, чего и я. Если нет — ну, на нет и суда нет.

Как это нам на первом курсе кто-то из преподов сказал: «Школа — закончилась. Если вы чего-то не успеете — я за вами бегать не буду. Это вы будете бегать за мной».

— Ты заставил меня рыдать, Крейз, — сказал Сайко, с чувством пожимая мне руку. — Такая трогательная речь…

— Про лесбиянок хорошо сказал, — подхватила Сиби. — Только про сиськи обидно немного.

Они все сгрудились вокруг меня, включая и эльфов, и тех из людей, кто решил присоединиться.

Вокруг Ликрама тоже собрались люди, и они поглядывали в мою сторону крайне недобро.

— Сколько нас? — резко спросил я.

Прям вот хотелось какого-нибудь советника, чтобы быстро и чётко отвечал на мои вопросы, был в курсе всего. Но — увы! — должности советника я в штате не завёл. Все завертели головами, начали тыкать пальцами, подсчитывая.

— Двести сорок один, — сказала вдруг Илайя.

— Почему — «один»? — нахмурился я.

Илайя показала на себя двумя пальцами. Лицо у неё было такое недоуменное, что хотелось рассмеяться.