Ежи прикоснулся ко лбу лежащего возле борта Мирча Сельмура. Лицо жреца было бледным, губы синюшные.

– Жар у него, Владыка. Нужна остановка.

Баграт зло сплюнул и снова обогнал повозку. Окликнул Скалозуба, сидящего на ящиках под тентом, и, когда тот высунулся, всыпал ему по первое число за то, что плохо перевязал Мирча, а после приказал пересесть на вторую лошадь, привязанную к задку телеги.

Когда перевалили за холм, взгляду открылось большое озеро. Со стороны, откуда двигался отряд, в него вдавалась широкая каменистая коса. По правому краю косы росли сосны, а на конце ее чернела скала, у основания окутанная густым туманом и оттого похожая на высокую темную шапку с меховой оторочкой. На вершине стояла огромная серая чаша из железа, вся ржавая, подпертая решетчатыми штангами. Сбоку к скале приткнулось какое-то строение, но отсюда было трудно разглядеть, что это такое.

– Вперед! – гаркнул Владыка.

Поперек косы шла расселина. Ветвистой трещиной она выбегала из-за сосновой рощи, мимо которой покатила повозка. Ежи послышалось, что в расселине шумит вода. Куда Баграт гонит? Почему ему так надо быстро на эту Нарочь попасть? Секретарь достал флягу, смочив марлю, промокнул губы Мирчу. Жрец тихо застонал, приоткрыл глаза, даже приподнялся слегка на локтях, но сразу обмяк. Повозка качнулась на ухабе, и он стукнулся головой о борт.

Ежи подхватил Мирча за плечи, перетащил ближе к ящикам и накрыл одеялом, подоткнув края, подложил ему под голову свою котомку. Сам уселся на ящик со взрывчаткой и сказал Никодиму, положив пулемет на колени:

– А чего гнать, если трещина впереди? Как повозку переправим-то?

Монах не ответил. Сквозь дырку в изорванном тенте Ежи посмотрел на рощу. По краю ее деревья были повалены, ближе к расселине наискось из земли торчал хвост авиетки кроваво-красного цвета. Оба крыла сломаны, одно смотрит вверх над треснувшим фюзеляжем, другое лежит на земле, колпак кабины сдвинут. Внутри никого.

Шум воды стал громче.

– Никодим, тормози! – приказал Баграт. – Здесь жди!

Громко зашипели манисы, и повозка резко остановилась. Ящеры улеглись на землю, качая хвостами. Никодим поднялся, опустив кнут, Владыка и Скалозуб поскакали вдоль расселины к роще. Оба смотрели на скалу с железной чашей на вершине.

– Люди там, кажись? – спросил Ежи. – Никодим, а? Или мне мерещится?

Монах спрыгнул с приступка, перегнувшись через борт, взял автомат. Проверив магазин, повесил оружие на плечо и достал из повозки бурдюк с водой. Подошел к манисам, сунул соску левому в разинутую пасть, потом развязал узел на горловине и сдавил кожаный мешок. Манис забил от удовольствия хвостом по земле и зачмокал, как младенец, дорвавшийся до сиськи кормилицы.