Айзек понял, что попал в яблочко:

– Что она натворила?

– Ничего.

Аврора не могла рассказать брату о произошедшем. Айзек любил сестру и огораживал от непристойных сплетен, потому Мун даже представлять не хотела, что произойдёт, если брат узнает о похабном поведении Авалона.

Айзек устало вздохнул:

– Я же твой брат, если ты попала в передрягу, то обязана рассказать мне об этом.

– Всё в порядке. – Аврора натянуто улыбнулась.

Айзек попытался ещё раз уломать сестру на предоставление информации, но та заела со своим "всё в порядке", не желая раскрывать карты. Серебряный господин от чужих слов лишь сильнее испытывал беспокойство, ведь сестра никогда не скрывала от него что-либо, а тут… было предельно очевидно, что что-то случилось, но Аврора вместо откровения замкнулась в себе и повернулась спиной.

Айзек провёл ладонью по платиновым волосам, желая унять раздражение, и тихо буркнул себе под нос:

– Ладно, пусть так.

Что он мог сделать, если Аврора пожелала сохранить тайну внутри себя? Не цепляться же к ней, как неугомонный репей, пожелавший сменить место жительства? Айзек никогда не давил на сестру, наоборот, насколько было возможно даровал ей свободу действий и выбора. Он уважал личное пространство Авроры и благодаря этому она ему доверяла.

Айзек отвернулся и подошёл к шкафу. Он молча выудил ночные одежды и бросил их сестре со словами:

– Можешь переодеться в это, либо беги в свою комнату за собственными вещами.

Аврора оценивающе осмотрела пойманные одеяния, состоявшие из свободных хлопковых штанов и рубашки, а после сказала:

– Сойдёт.

Брат и сестра обменялись ещё парочкой фраз, обсудив, как и где каждый будет переодеваться, ведь ширмы в комнате не было, да и они давно не являлись детьми, пол которых можно отличить только по месту между ног.

Айзек взял другой комплект ночных одежд и сказал:

– Тогда ты оставайся здесь, а я переоденусь в другой комнате.

Аврора вздёрнула бровь.

– Тут в каждую комнату свободный вход?