Охотник проглотил злость, с трудом справился с глубоким поклоном, ибо тело всё ещё едва поддаётся сложным движениям, и хрипло заметил:

— Хоть не князь… Говорят, князя крайне сложно убить.

— Не стоит так… Я не привык к подобному обращению и сам, — смутился недавний крестьянин — до сих пор не понимает нового статуса, однако старейшина окинул жёстким взором и властно бросил:

— Пора уже осознать собственное положение, а не нарушать сложившийся веками порядок вещей! Герцог — выше рядового воина.

Последователь Аюту обречённо вздохнул, сдержанно склонился и задумчиво почесал затылок. Отнюдь не жаждет придворного этикета на поле боя. Всё это настолько далёкое и чуждое… Его настроение стало явным для Гаура, успокоив недоверие охотника. Тиннарис проследил за удаляющимся Создателем Убежища, стараясь успокоиться и уже укоряя себя за излишнюю резкость. Внезапно натолкнулся на старуху с котелком, назойливо созерцающую его буквально впритык. В дань уважения к её годам не огрызнулся. Она помешала ещё булькающее варево и неожиданно выдала:

— Горячий, как эта похлёбка. Обжечься можно. Помогает убивать… Сделало тебя мифом при жизни уже… А вот сердце не прогревается. Правда? Злостью душу не прогреть… Её любовью греют.

— Мне не светит, — глухо признался мужчина, поникнув под её беззастенчивым исследованием от раздражения и неловкости. Досада борется с почтением к морщинистой низкорослой собеседнице, из-под платка которой выбиваются белые, под стать выцветшему полотну, пряди. Цепкий взор чёрных глаз не сдвинулся с его лица.

— Саон Кринт меня зовут. Про жену понимаю. Только… Любовь может быть не только к женщине. Мать тоже дитя своё любит. Соул, думаешь, не любит Кири, например? Любовь бывает разной, уважаемый Тин!

— Предлагаешь мне усыновить ребёнка? Мне? Убийце? — натянуто рассмеялся холодным тяжёлым смехом.

— Нет. Это у тебя не получится. Твоя любовь придёт к тебе скоро. Совсем другая и непредсказуемая. Друга тоже можно любить. Даже, если он не воин и начисто не способен постоять за себя, — ведунья снова помешала стряпню и, не дожидаясь ответа, поторопилась куда-то по своим делам. Гаур даже не стал принуждать себя к поклону. Стоял и смотрел вслед. Внутри будто проснулась мольба об исполнении её пожелания, однако губы сами собою скривились к циничной ухмылке. В жизни охотника нет места нежности. Слишком жестоко когда-то пришло знание очевидности этих выводов. Урок пройден, и повторять эксперимент желания не возникает.

* * *

Дойти до цели труда не составляло. Небольшая расщелина ведёт вверх в горы, а по ней тонко вьётся тропа. Никогда никто не стал бы строить здесь себе жилище. Видимо, кто-то попал в беду в пути или… Что же будет там? Место неудобное. Пройти обычной широкой волной не выйдет при всём стремлении. Следует опасаться ловушки. Хотя, конечно, григстанам неизвестен сигнал. И всё-таки почему-то место смущает: сам бы выбрал аналогичное, если б пожелал кого-то заманить. Ланакэн вынул оружие намного раньше, чем обычно, и пожалел, что не может посмотреть с воздуха. С одной стороны, человек и григстанин оттуда будет выглядеть одинаково, но засаду можно было бы попробовать рассмотреть. Всплывшее воспоминание своего единственного полёта даже нынче неприятно надавило на желудок, а потому отогнал его. Шоф за шофом продвигаются всё выше. Растительность поредела. Живность попадается редко и весьма необычная: крошечные пёстрые пресмыкающиеся с любопытными мордашками да мелкие рукокрылые, занятые охотой за мошкарой. Наконец, впереди за плавным поворотом раздались голоса. Стены немного расходятся. Лишь позволяют встать с десяток мечников рядом. Ограниченность пространства крайне не нравится. Ждать и гадать дальше нет смысла. Бегло оценив подчинённых, лидер подал знак к атаке.