Из груди воина торчал клирийский ятаган, а за спиной его стоял человек седой, хотя и вовсе не старый. Глоддрик выдернул клевец из руки врага и ударом ноги отшвырнул его тело.

– Чего ты с ним копалась, Юки, – оскалился он в хмуром осуждении, – как маленькая.

– Господин Харлауд… – пробормотала она.

Многих бы удивило то, что Глоддрик узнал через многие годы повзрослевшую знакомую, которую он однажды привел в Храм Мечей еще совсем юной, как и то, что их встреча была им воспринята так, словно до этого они виделись каждый день. Но Юкиара не была склонна так глубоко анализировать происходящее. Ее лицо озарила радостная улыбка, и она встала рядом с Ганрайским Демоном.

– Я прикрою вас!

– Не мешайся! – оттолкнул он ее и ринулся в гущу схватки.

Глоддрик с таким остервенением прорубал себе путь мечом и заостренным молотом, что вскоре равшары рефлекторно начали шарахаться от него, лишь только видя его бегающий красный глаз, безумный оскал и игольчатые патлы, торчащие в разные стороны, как у дикобраза.

Тем временем со стены спрыгнул противник, который больше привык биться в тени. Клирийский ассасин Скорпион, чье лицо, как всегда, было скрыто под стальной полумаской. В прыжке он осыпал ряды сражающихся отравленными дротиками, особо не задумываясь о том, что он попадал и в своих. Сражающиеся похватались за раны, те же, кого не убило само ранение, с пеной у рта и предсмертным хрипом полегли за считанные секунды. Скорпион приземлился и собрался выбросить ряд метательных звездочек, но ему пришлось ловить рукой летящий в него нож. Который метнул Шаабан.

– Ты? – шипящим хрипом, приглушенным криками дерущихся, спросил он, – я думал, ты умер.

– Так и есть, – кивнул Шаабан, вскинув свои боевые кинжалы, – прежнего меня давно уже нет. Я переродился.

Скорпион выхватил цепь из стали, звенья которой были усеяны лезвиями, пропитанными ядом амфибий, змей и прочих гадов и прошипел:

– Посмотрим, удастся ли тебе воскреснуть на сей раз. Гильдия Ассасинов не прощает предателей.

– Если замаливать свои грехи – это предательство, то праведен воистину предателя путь, – отрезал Шаабан.

Скорпион раскрутил цепь и метнул ее Шаабану в грудь, но тот легко увернулся, взмыв в воздух. Цепь задела одного из аколитов Заргула шипом, отчего тот спустя пару секунд зашатался и пал замертво. Шаабан же приземлился в полуметре от Скорпиона и развернулся в полкруга, нанеся колющий удар в горло. Скорпион вскинул цепь, отбивая удар, быстро намотав часть шипастой цепи на защищенный от ранений стальной перчаткой кулак, он ударил Шаабана в лицо, но монах ловко заблокировал удар Скорпиона и, используя силу врага против него же, перебросил ассасина через себя. Скорпион приземлился по-кошачьи, на ноги, но высвободиться ему не удалось, Шаабан заломил руку в крепкое болевое удержание. Скорпион перекрутился в такт движению Шаабана, выворачивающему кисть, и ударил в живот монаха обеими ногами. Шаабана отбросило на три шага назад, но на ногах он остался. Они продолжали биться, обмениваясь ударами – цепь сверкала, раскручивалась, бросалась в атаку подобно смертоносной гадюке. Шаабан же уворачивался, отбивал удары и подбирался вплотную, пытаясь в ближнем бою достать своего заклятого друга, но безуспешно – защита Скорпиона была прочна. Вот снова Шаабан сделал сальто назад, уходя от дальнего удара цепью, собрался атаковать, но его опередил другой: