Вскоре после этого они отправились на юг по ничейным землям в составе освободительной армии. Собственно говоря, с ее авангардом, так как Диего и Фернана держали среди окружения самого короля.

Иберо никогда прежде не видел короля. Рамиро Вальедский был красивым, внушительным мужчиной. «Достойным того, – смиренно думал маленький священник, – чтобы стать орудием нового завоевания Эспераньи. Если позволит бог». Он ясно сознавал, что все мужчины в этой армии были участниками важных событий. Король все время говорил об ограниченной кампании, о тактическом захвате Фезаны, но даже священник Иберо понимал, что стоит Вальедо вступить в Аль-Рассан, как содержание и течение их эпохи изменится навсегда.

Худой, элегантный министр, граф Гонзалес де Рада во время всего путешествия держался так близко к мальчикам, что это беспокоило Иберо. Он знал, что сэр Родриго и этот человек друг друга не любят, но также помнил о том, что де Рада поклялся охранять семью Бельмонте, когда Родриго отправили в ссылку. Иберо надеялся – и молился об этом, – что опасная близость склонного к насмешкам министра вызвана намерением сдержать обещание, и более ничем.

Миновав две небольшие крепости в тагре, авангард короля оторвался от остальной армии и устремился вперед. В обе стороны галопом скакали гонцы, поддерживая связь между двумя частями войска.

От них Иберо и узнал, что Миранда Бельмонте д’Альведа тоже находится в их армии, среди придворных королевы Инес, которая решила отправиться вместе с мужем в земли неверных. Когда он сообщил об этом мальчикам, они, казалось, не удивились. Иберо это обескуражило, но потом он вспомнил нечто очевидное.

Иногда трудно иметь дело с даром Диего. «Мальчик знал обо всем еще до появления гонцов», – понял Иберо. С некоторой неохотой он сделал Диего выговор.

– Тебе следует рассказывать остальным, если ты… что-то видишь. Это может быть важным. В конце концов именно поэтому мы здесь.

У Диего сделалось комичное лицо.

– Ты имеешь в виду мою мать? – спросил он. – Иберо, разве приезд моей матери важен для военных действий?

Если так ставить вопрос, он был прав. Фернан, как, впрочем, и следовало ожидать, смотрел на вещи совсем иначе.

– Вот так здорово! – с негодованием воскликнул он, обращаясь к священнику. – Это наша первая кампания, и все побежали из дому вслед за нами. Кого нам еще ожидать? Повариху, нянек, которые возились с нами в детстве? Это смешно! Сам ты здесь для того, чтобы закутывать нас потеплее на ночь?

Диего рассмеялся. Иберо слишком смутило известие о Миранде: он не мог ни смеяться, ни отчитывать их. Слова Фернана звучали неуважительно, но Иберо понимал, что приезд учителя, а теперь еще и матери, мог заставить юношу почувствовать себя в первом боевом походе слишком… стесненно.