Таварес. Фезана. Альмалик. Уже не просто имена. Он находится в Аль-Рассане, на земле ужасов и легенд. Вместе с армией Вальедо, пришедшей ее завоевать. Вернее, отвоевать, так как все это принадлежало им прежде, когда имя Эспераньи символизировало силу в этом мире.

По правде говоря, глядя на эти массивные каменные стены, медовые в косых лучах солнца, Диего Бельмонте невольно задавался вопросом: как даже этот король и эта армия посмели задумать захват такого города? Ничто из его прошлого опыта – он только раз видел Эстерен, а потом Карказию – не могло сравниться с этим великолепием. Пока он стоял и смотрел на юг, образ Вальедо в его памяти съеживался.

Диего видел за стенами купола, сверкающие в последнем свете дня. Он знал, что это места поклонения. Символы той веры, которую священники Джада называли скверной и порочной.

Но Диего они казались прекрасными.

Словно прочитав его мысли или проследив за его взглядом, король мягко произнес:

– Два ближних купола – синий и белый – это купола святилища киндатов. Серебряные, которые так ярко сверкают, более крупные, – это храмы Ашара. Очень скоро, на закате, мы услышим колокола, зовущие на молитву, даже отсюда. Помню, мне очень нравился их звон.

Диего знал, что король провел год в Аль-Рассане, в ссылке. Точно так же перед этим король Санчо Толстый отправил в изгнание в города неверных Раймундо и отца Диего. Этот эпизод их семейной истории был как-то связан с тем, почему Родриго перестал быть министром Вальедо.

Диего, чувствуя, что должен что-то ответить, пробормотал:

– Мой отец должен довольно хорошо знать этот город. Он бывал здесь раньше.

– Я это знаю, Диего. Как ты думаешь, ты сможешь мне сказать, когда он выйдет оттуда и где? Должен существовать какой-то другой выход из города. Ворота уже должны были запереть.

Диего поднял взгляд на короля.

– Я попытаюсь.

– Нам необходимо знать заранее. Я хочу оказаться в том месте, где он выйдет. Ты будешь знать, куда он направляется? В какую часть города?

– Иногда мне это удается. Не всегда. – Диего снова почувствовал себя виноватым. – Простите меня. Я не… не могу сказать, что я увижу. Иногда совсем ничего. Боюсь, я не очень…

На его плечо легла ладонь.

– Ты уже помог нам, и если Джад окажет нам обоим эту милость, поможешь еще. Поверь. Я говорю это не просто для того, чтобы успокоить тебя.

– Но как, государь?

Диего понимал, что ему не следует задавать этот вопрос, но он спрашивал себя об этом с тех пор, как покинул дом. Король несколько мгновений смотрел на него сверху.

– Это несложно, если разбираешься в боевых действиях. – Он нахмурился, подыскивая слова. – Диего, думай об этом так: ты знаешь, что люди не очень хорошо видят в ночной темноте. Считай, что война целиком происходит в темноте. Во время сражения или перед ним командующий, король видит только то, что происходит рядом, и то не очень четко. Но если ты будешь со мной, а твой отец станет командовать флангом моей армии – а я надеюсь, что так скоро и будет, клянусь Джадом, – то ты сможешь сообщать мне кое-что о происходящем в том месте, где он будет находиться. Любые сведения, которые ты мне сообщишь, – это больше того, что я имел бы без тебя. Диего, ты можешь стать для меня лучом света, даром бога, позволяющим мне видеть в темноте.