— Обычные «самураи» маломощные, они даже новые быстрее шестидесяти не очень-то выдают.

— Может и так, а когда это конвои ездили быстрее?

Омоновец хмыкает:

— Тоже верно. Хорошо, возьму я вас в колонну, тариф обычный, пятьсот экю за все гамузом. Только учтите, дисциплина военная и порядок жесткий, начнете качать права и создавать проблемы — выкину ко всем чертям хотя бы и посреди саванны, добирайтесь дальше как хотите и куда хотите.

Примирительно поднимаю руки.

— Спокойно, командир, нам проблемы тоже не нужны. Просто одни мы, да еще на понтовой тачке — на русскую территорию, в такие дали, не доберемся. А надо.

— Это ты прав, не доберетесь. Добро, ваше место в колонне сразу за «буханкой». Связь есть?

— Только короткая, — предъявляю коробочку «роджера»; «переносная» станция погибла под обстрелом вместе с «беркутом», а ходиболтайки уцелели, поскольку во время боя были при нас.

Мятликов, повертев «роджера» в руках, щелкает тангентой собственной рации:

— Третий — Налиму. Клим, если свободен, подойди.

— Здесь Третий, — слышится голос из-за соседнего грузовика уже без всякой рации.

Клим-Третий совсем среднего роста и сложения, и несмотря на молодое лицо, полголовы у него в седине. Крепко где-то побило парня; но глаза — живые. Мятликов молча показывает ему «роджера», Клим хмыкает.

— Рация неплохая, только диапазон у ней не наш. Эмчээсовцы или пожарники, что ли.

— Ясно. Организуй тогда коробочку из запасных. Для попутчиков.

— Ун момент. — Скрывается за грузовиком и появляется минут через пять, в руках солидная коробочка с надписью «Гранит», две трети кнопок грубо заклеены черной изолентой. — Вот, пожалуйста.

Мятликов передает мне обе ходиболтайки.

— Свою можешь убрать куда подальше, в дороге пользоваться вот этой. Принцип понятен?

— Ага. Общий канал, кнопка вызова, без нужды не трогать.

— Вот-вот, — кивает омоновец. — А то сами знаете что.