После смены народ потянулся в оружейку, сдавая карабины и автоматы, и оказавшийся рядом Паша спросил:

– Подвезешь?

– Ох, блин, – засокрушался я. – То все за здоровый образ жизни, а как халявный подвоз образовался – так чуть не очередь выстроилась.

– Так халявный же! – сказал Федька, подошедший сзади и с грохотом выложивший свой ППШ на деревянный стол. – Это как раз ключевое слово и есть. Меня тоже подвези, кстати.

– Ваще оборзели, – усмехнулся я.

Простоявший почти сутки «тазик» замолотил мотором на подсосе, прогреваясь, Федька закурил, усевшись на запаску. Фонарщики выходили из подъезда, некоторые разъезжались на машинах, еще тесная группка ждала «пепелац», а иные просто разошлись пешком.

Когда обороты выросли, я убрал подсос и сказал:

– Залезаем, поехали.

Забавно, но длинный Паша сзади все же вполне нормально разместился, хоть, глядя со стороны, в такое поверить сложно. «Тазик» лихо стартовал и резво повез нас всех в сторону недавно покинутого мной общежития. Когда спутники выгружались, Федор сказал:

– Тебя в два вызвали?

– Ага.

– Давай найди меня после этого.

– А где я тебя найду? – удивился я простоте поступившей заявки.

– Где мастерская Тёмы, помнишь? – спросил Федька.

– Естественно, – кивнул я.

– Вот там и буду: сегодня машину делать решил, так что до вечера там.

– Ага, лады.

Насти дома уже не было – ушла на аэродром, зато была записка от нее: «Поесть не забудь. Забери меня вечером. Люблю».

Есть пока не хотелось: у меня с недосыпу всегда так, поэтому поставил чайник и сразу полез в душ, под горячую воду. Как-то зябко здесь постоянно, все мокрое, кругом ветер, сквозняки, вот и мерзнешь. Так уже и замечать перестал, вроде базовым состоянием стало уже, но когда есть возможность порадовать себя горячим – прямо душа поет.

Кстати, а как бы в баньку сходить здесь, а? В настоящую, с духом и паром, деревянную. Не может быть, чтобы бань тут не было, они просто обязаны быть. Надо у Федьки уточнить, и если они есть, то прямо сегодня. Или завтра на крайний случай. Или в другой день, когда получится.