Показался большой двор, заставленный рядами машин и бронетехникой, – явно база местного «Минобороны», затем опять забор – и чистое поле, упирающееся дальше в темный хвойный лес.

– Бери управление и вези нас домой, – сказала Настя. – Если все нормально, то считай, что баню мы заслужили. В следующий раз, если ветра особого не будет, будем осваивать взлет.

– А посадку?

– Посадку сейчас лучше с парашютом, если ты рулишь, – засмеялась она. – Рано покуда.

– Кстати о парашютах! – вспомнил я. – А почему без них летаем?

– А смысл? – удивилась моему вопросу Настя. – «Кукурузник» можно в любом поле посадить, даже если мотор заглохнет, а мы летаем редко когда выше двухсот метров, обычно даже ниже. Какой тут парашют?

Кабинеты в местных «Сандунах» и вправду оказались отличными. Вполне просторная парилка, где вдвоем так вообще раздолье было, достаточно большой предбанник с обеденным столом и лавками вокруг – и здоровенная бадья с проточной ледяной водой, такой, что дыхание перехватывает, как нырнешь: баня расположилась прямо над артезианской скважиной. Что еще нужно для полного счастья?

Счастье, хоть и не полное, а очень даже стройное, сидело напротив, завернутое в простыню до подмышек и откинув назад мокрые волосы, и попивало чай, причем не простой, а какой-то местный, банный, с травяным сбором, не помню уж для какой целебной цели предназначенным. Но был он вкусный, пах летним лугом, и его аромат примешивался к запахам распаренных веников и мокрого дерева.

– Ну как тебе? – спросила Настя, блаженно откинувшись назад, на грубые дерюжные подушки.

– Баня-то? – уточнил я. – Да офигительно, все как надо. А то уже бояться начал, что в ближайшие лет триста в нормальную парилку сходить не смогу.

Дело было уже совсем к вечеру, отдыхали мы здесь уже долго, несколько часов, и уходить совершенно никакого желания не было. Впрочем, нас отсюда никто и не гнал, баня до полуночи работала, а до этой самой полуночи было еще далеко.

– Да я не о бане – о полете, – засмеялась Настя, поправив меня. – Как тебе?

– Если честно, то здорово до обалдения, – сказал я, ни на миллиметр не покривив душой: летать мне и вправду понравилось, даже обидно стало, когда самолет подрулил к ангару, подырчал мотором пару минут на малых оборотах и затих.

– Это хорошо! – решительно одобрила она. – Если очень нравится – летать будешь точно, в смысле – хорошо летать, не абы как. Лучший показатель – если от полета кайфуешь, то сам полет чувствуешь, а это необходимое качество.

– Ну ты скажи…– вроде как поразился я.

– Не ехидничай, а то чаем плесну, – сказала она, качнув в мою сторону кружкой. – В драку лезть – вставать лень, растащило что-то меня после парилки.