— Иначе бы и разговора этого не было, как и твоего презента, — я легонько стукнул перстнем по бутылке и снова наполнил стаканы на три пальца. Точнее, уже не следил, сколько там этих пальцев.

На душе было спокойно, в груди приятно жгло. Бренди оказался великолепным, и его стоило пить в более утонченной обстановке, но сегодня я не хотел заморачиваться подобными изысками. Свою миссию я завершил, и завтра лечу к своим девчонкам. И приятно сознавать, что смог помочь одному архимагу подняться на одну ступень вверх, ближе к князю Щербатову. И теперь в его окружении есть человек, с которым можно договориться. Не союзник — я не страдал наивностью — но и не враг. Но и это немало от того, что мы с князем наговорили друг другу.

— Пеструшин, поди, рад? — я прервал молчание, которое затягивалось. Говорить-то, впрочем, было не о чем. Зотов не дурак, все прекрасно осознает, и пытается выстроить новую линию наших взаимоотношений, но так, чтобы не зависеть от меня.

— Он умеет сохранять лицо, — ухмыльнулся Игнат, закусив кусочком сыра. — А еще прекрасно лицедействовать. Этакая легкая растерянность и страстное желание бежать на выручку своего начальника. Но поверь: счастливее человека сегодня в Управлении не найти.

— Выходит, я облагодетельствовал двоих?

— Не рассчитывай на его благодарность, — рассмеялся архимаг. — Он не знает, кто уговорил судьбу сделать ему подарок.

— И ты ему не говори, — попросил я. — Пусть человек будет счастлив на своем месте. Пеструшин — головастый мужик, свое дело не хуже Мисяя знает.

— Н-да…, - призадумался Зотов. — Может, и в самом деле пришла пора менять что-то. Князь Борис мне напоминает древний степной обелиск, вырубленный из камня. Он незыблем, как вечность, а вокруг все находится в постоянном движении. Он даже сам уже не воспринимает, насколько изменился мир. А ты подтолкнул его, заставил думать и анализировать.

— Да какое там «подтолкнул», — я отмахнулся. — Просто очистил место для молодой поросли. И то… Это был мой рок, обязанность по крови.

— А ведь недаром по Торгуеву шепотки гуляли, что Волоцкий вернулся на родное пепелище, чтобы отомстить за родителей, — задумался Зотов. — Остались здесь люди, которые помнят события тех лет. Четверть века гуляли слухи, обрастая немыслимыми версиями.

Я про себя поморщился. Люди… Никто не поддержал в трудную минуту, кроме Барсуковых. Впрочем, так всегда бывает. В счастье все едины, а горе в одиночку переживаем.

— Всего лишь слухи, Игнат, не более, — ответил я после недолгих размышлений. — Пусть все слухами и останется. Кому положено знать — тот никогда языком трепаться не станет. А нам нужно двигаться дальше. Планов столько, что на жизнь не хватит.