Я торопливо оделся.

Махир еще ругался по телефону, когда Джорджия потащила меня к двери. Он испуганно кивнул мне. Его взгляд пронзил Джорджию насквозь. В этом и был весь смысл, ведь на самом деле сестру видел лишь я один.

— Я — не причина твоего психического срыва, я — обычный симптом, — язвительно произнесла она, подталкивая меня вперед.

Бекс, как и Махир, уже успела одеться. На ней были армейские ботинки, черная майка и камуфляжные штаны. Привычная униформа ирвина. Они с Аларихом сидели за столом. Ал уткнулся в лэптоп, а девушка разложила на столе небольшой арсенал. Она занималась разборкой и сборкой полуавтоматического пистолета-пулемета, который пока не был официально разрешен для частного ношения. Услышав мои шаги, оба посмотрели на меня.

— Что нового? — спросила Бекс и вогнала обойму в пушку с таким громким щелчком, что эхо разнеслось по всему помещению.

Один из мини-бульдогов, улегшихся около запечатанной двери, жалобно взвыл.

— Ничего хорошего, — ответил я.

Джорджия отпустила мою руку, доставив меня в пункт назначения. Без особого удивления я обнаружил, что она исчезла. Я был не против. Появление сестры и ее физический контакт означали для меня только одно — новый уровень безумия. Мне не хотелось об этом даже думать. Никогда.

— На территориях, которые официально еще не обозначены как опасные зоны, объявлено военное положение. Полагаю, скоро всему побережью Мексиканского залива присвоят первый уровень опасности.

Аларих побледнел.

— Они не смогут так поступить.

— Еще как смогут. — Бекс положила пистолет на стол. — В случае вспышки инфекции с подтвержденным поражением более 60 процентов населения в определенной области институт медицинских исследований инфекционных болезней Армии США и ЦКЗ рекомендуют назначение первого уровня опасности. Это делается для защиты окружающих территорий. Хочешь или нет, а правительство имеет полное право на подобные распоряжения. — Ее губы тронула улыбка, напоминающая гримасу. — Наши родители голосовали за то, чтобы этот маленький перл стал законом, а мы никогда не спорили. Даже не пытались. Зачем? Ведь вспышки — такая мелочь и слишком противно. Пусть дюжина людей погибнет, зато пять тысяч спасутся… Вот такая логика.

— Только теперь умрут больше пятнадцати миллионов, — заявил я. — Цифры уже отличаются, верно, Ал?

Аларих повернул ко мне голову и часто заморгал. Он был бледен и до сих пор не мог окончательно поверить в происходящее. Я его понимал.

— Что?

— Где машина?

Выражение его лица не изменилось. Я сделал глубокий вдох и уточнил: