В каком–то совершенно бессмысленном озарении до меня дошло, как это должно было работать. Спина твари была достаточно плоской и низкой, чтобы на неё смогло без проблем забраться даже маленькое существо. А может быть, она и вовсе закапывалась в землю своими пальцами–щупальцами и после замирала, поджидая добычу. И любая живность, ступившая на спину монстра, была обречена быть пойманной и съеденной этой колонной плоти и зубов. Но я здесь не подохну, даже не надейся!

Клыкастая шея рухнула на меня, словно поваленное дерево, намереваясь прижать и растерзать, но я успел увернуться и рубанул по внутреннему, мягкому и мясистому «нёбу» и печать Остроты вновь показала свою действенность. Несмотря на то, что плоть Прайма была куда прочнее, чем дерево, а может, даже прочнее некоторых металлов, я сумел нанести твари глубокую, сантиметров в сорок, рану. Однако, хотя варг и не обладал разумом, понятия о том, как правильно сражаться с его специфичным телом у монстра всё–таки были. Вместо того, чтобы подняться и вновь бить меня сверху, шея, оставаясь прижатой к спине искажённого, двинулась по кругу, и я ощутил себя в адской версии той детской игры, где надо перепрыгивать крутящуюся верёвочку. Только здесь, если ты не будешь достаточно проворен, то не просто проиграешь, а ещё и ног лишишься, а потом и жизни в целом. Я оказался достаточно проворен и вовремя подпрыгнул. Но словно издеваясь над правилами игры, оказавшись подо мной, шея резко начала распрямляться, намереваясь схватить–таки попадашку за ляшку. Переворот вниз головой в воздухе удался с огромным трудом, и прежде чем мои мечи глубоко вошли в мясо варга, я почувствовал, как его зубы скользнули по моей голени, к чертям сдирая кожу до кости.

Заверещав от боли, тварь только ускорила движение, намереваясь расплющить меня, оседлавшего её как быка, о свою спину с другой стороны, но и тут я оказался быстрее. Успел в нужный момент выдернуть мечи и вместо того, чтобы спиной вперёд впечататься в землю, подлетел на несколько метров в воздух, очень удачно пропустив буквально в полуметре под собой шапочку брони. Пропустить–то пропустил, но вот отпускать было нельзя. В воздухе я оказался бы лёгкой добычей. Так что, отбросив один меч, я схватился рукой за край пролетавшего мимо зонтика, подтянувшись, перекинул пол тела через край и по рукоять вогнал клинок в глаз искажённого. К моему огромному счастью, в чём–то физиология этого чуда природы оказалась прежней. Замерев на секунду, тварь задёргалась в конвульсиях, а потом резко обмякла, и шея, на этот раз не под воздействием мышц, а просто под собственным весом рухнула вниз, отбрасывая мою тушку в сторону.