Я с нескрываемым сочувствием взирал на барона, с горящими глазами рассказывавшего эту историю, в которой сплелось все, что испокон веков движет миром: страсть, ненависть, страх утраты… И попрание любого закона, стоящего на пути к заветной цели, на пути человеческого естества.

– И поэтому, когда королева Элеонора поручила вам предательски сбросить своего мужа со скалы во время охоты, вы совершили все не совсем так, как задумала она? – в упор спросил я барона. – И решили, что если у вас будет в руках такой козырь, как живой король Франции, Элеонора никогда не сможет выйти замуж за Джона Плантагенета?

Кретьен де Мобрюк не смотрел на меня. Его суровое лицо было обращено куда-то в сторону, руки судорожно сжимали железные прутья клетки, где еще совсем недавно находился его венценосный сюзерен.

– Господин рыцарь, – после долгого молчания наконец заговорил барон, – вы никогда не задумывались, что есть зло?

– Зло? – удивился я.

– Ну да. Ведь я совершил злодейство. Не так ли? – барон, казалось, разговаривал сам с собой. – Я знаю, что буду наказан за это…. И мне абсолютно безразлично, здесь или на том свете. Но я понесу наказание не за покушение на драгоценную жизнь его величества, будь он трижды проклят, и не за предательство, а за то, что так и не смог ничего изменить! Потому что зло есть не что иное, как собственное бессилие… Вы считаете, что я решил содержать короля в этой вонючей конуре для того, чтобы предотвратить брак Элеоноры и Джона… Если бы я хотел это сделать, я бы убивал всех мух и оводов, подлетавших к королю на расстояние вытянутой руки, и неусыпно охранял бы его покой днем и ночью! – барон де Мобрюк, словно на последней исповеди, выкладывал все, что накопилось у него в душе. Слова его звучали гордо и уверенно, в них не было и тени раскаяния. – Я был не в силах противостоять этой женщине, ее несгибаемой любви. Они была достойна счастья. Как-то в порыве гнева она обмолвилась, что высшим счастьем для нее было бы, если б король сломал себе шею… И я решил убить его. И убил бы непременно, если бы тогда, в горах, попавшийся в нашу засаду король в пылу борьбы не столкнул со скалы моего оруженосца. Бедняга разбился о камни, его было не узнать. И тогда я понял: зачем мне убивать его? Пусть он сам испытает все то, на что обрек свою несчастную жену. И я сам стану его тюремщиком, как был ее сторожем; каждый день буду приносить скудную пищу, как приносил ей, и поить его гнилой водой до самого конца дней! – барон с силой сжал кулаки. – Я знал, что все это закончится плохо, – уже спокойным тоном добавил он. – С самого приезда в этот замок возле его стен каждую ночь кричали совы…