– Ваше величество, – сурово оборвал я его, – попрошу вас удерживаться от оскорблений ни в чем не повинной женщины, которой вы причинили столько зла. Она невиновна в преступлении свихнувшегося барона де Мобрюка и правит от имени вашего сына со гласно законам королевства.

Мои слова были откровенной ложью… Но в политике не существует понятия лжи, как не существует и понятия правды.

– Невиновна? – голубые глаза короля Франции сузились, и он презрительно процедил: – Я достаточно наслушался о ее невиновности в свое время. Это наверняка дело ее рук! Королева спит и видит, чтобы я как можно скорее отдал Богу душу. Это она подослала Мобрюка!

Филипп в ярости грохнул кулаком по столу.

– Эта шампанская потаскуха наверняка переспала со всеми стражниками в Оксеруа!

– Ваше величество, вы забываетесь! – в свою очередь, вспылил я. – Перед вами опоясанный рыцарь, и я не позволю в своем присутствии оскорблять даму, известную всем своим добродетельным поведением!

Король насмешливо скривил губы.

– Добродетельное поведение… Всей Франции известна ее связь с принцем Джоном!

– Анна де Вонж, Беатрисса де Клоссель, Женевье-ва де Ла-Рош Сюрмон… – начал бесстрастно перечислять я. – Я уж не говорю о вашей второй жене Агнессе де Мерань.

При звуке этого имени лицо короля побледнело и передернулось.

– Я не знаю, – безжалостно продолжал я, – известны ли всей Франции имена остальных… По слухам, их было немало. Так что пара романтических записок несчастной покинутой женщины, разыгранной, как пешка, в большой игре, вряд ли перевесит прелести всех этих дам.

– Капитан, – услышал я на канале встревоженно-трезвый голос Лиса. – Может, ты объяснишь, чем ты тут занимаешься! Ты политик или проповедник? Оставь в покое его семейные проблемы!

– Его семейные проблемы – составная часть моей политики, – оборвал я Рейнара. – А кроме того, Сережа, этот чудак на букву М портит жизнь достойной женщине! Должен же кто-то дать ему по ушам за это!

– А ты, значит, этой достойной женщине помогаешь, выпуская ее мужа, – язвительно заметил Лис. – То-то Элеонора будет счастлива пасть на его заляпанную соусом грудь!

В это время король, уже пришедший в себя от моей неслыханной дерзости, проговорил сквозь зубы:

– Я так понимаю, вы себя объявили паладином у моей жены? Но я не собираюсь выслушивать баллады в ее честь. Я останусь при своем мнении: она виновна в покушении на мою жизнь и понесет справедливое наказание! – Филипп II произнес это тоном, не до пускающим возражений, недвусмысленно намекая на то, что эта щекотливая тема закрыта?

– Ваше величество! – спокойно глядя в глаза королю, по возможности доброжелательно произнес я. – У Поверьте, становиться вашим врагом никогда не входило в мои планы. И то, что я сейчас говорю, не скажет вам никто другой. Но вы это должны знать, иначе У, вы уподобитесь человеку, глядящему на мир одним глазом.