– Это невозможно… – едва смог выдавить я, чувствуя себя последним мерзавцем. Сердце мое обливалось кровью, но я не имел права на сочувствие, черт возьми!

– Но почему?! – не сдерживая своих чувств, закричала королева. – Вы с ним заодно? Тогда зачем вы пришли ко мне?! Чтобы полюбоваться на мои слезы?

Я отрицательно покачал головой.

– Король Джон Плантагенет, – четко выговорил я.

– Что – Джон?.. – вскочила со своего кресла Элеонора. – При чем здесь… Я не дал ей договорить.

– Король Джон и королева Элеонора… И корона англо-французской империи на голове вашего сына. Моя собеседница смертельно побледнела.

– Откуда вам… это известно? – растерянно спросила она, вновь опускаясь в кресло. – И какое дело вам до этого?

Я встал и молча прошелся по кабинету.

– Какая разница, откуда мне это известно? Главное, что это правда и я это знаю. А дело мне до этого самое прямое.

Я остановился напротив королевы, с ненавистью взиравшей на меня.

– Точно так же, как Людовик – сын Джона, – Элеонора при этих словах вздрогнула, словно от удара, но не отвела взгляда, – Эдуард Английский – мой сын, – устало закончил я фразу. – Я готов сделать для вас все что угодно, но, пока я жив, ни один волос не упадет с его головы.

– Вы уже сделали… – процедила сквозь зубы Элеонора. – Я полагаюсь на ваши слова и возвращаюсь в Париж. Но знайте, – она помедлила, обдав меня ледяным взглядом. – Вы сломали мне жизнь, развеяли надежды на счастье, которое я заслужила более, чем какая – либо другая женщина .. Уходите, благородный рыцарь Вальдар Камдил. Я проклинаю вас. И покуда я-жива, я сделаю все, чтобы вы страдали так же, как и я.

Я повернулся и молча вышел, всю дорогу до двери чувствуя на затылке обжигающий ненавистью взгляд королевы Элеоноры Французской.

За свою жизнь я совершил много такого, что могло быть сочтено грехом. И все же, оглядываясь назад, я знал за собой лишь несколько поступков, из-за которых мне было мучительно больно и стыдно. Сегодня к ним прибавился еще один. Я шел по залитым весенним солнцем улицам Тулузы, не замечая ничего вокруг и желая забыть все происшедшее, как страшный сон. Однако снова и снова видел перед собой бледное, решительное лицо королевы и слышал страшные слова. Уж и не знаю, сколько часов заняли мои блуждания по городу. Но когда тени от домов стали закрывать улицы, я решил направиться туда, где ждали меня друзья. Несколько раз мне наперерез бросались добровольные проводники-факельщики, обещая за пару сантимов провести меня в любой уголок Тулузы, но, бросив мелкую монетку, я отказывался от их услуг. Не то чтобы я хорошо знал топографию этого счастливого города, но найти мой отель было весьма несложно – разнообразнейшее бряцание струн и многоголосое бельканто служили надежным ориентиром. Понимая, что если войду в дом с парадного входа, то неминуемо подвергнусь насильственному воспеванию, я, кутаясь в плащ, решил проникнуть в отель через черный ход. Но едва завернув за угол, мне пришлось резко затормозить: возле калитки толпилась кучка экзальтированных юношей в вычурных нарядах, в нетерпении напиравших на дверь «Что за черт?» – пронеслось у меня в голове.