– Что такой грустный, господин офицер? – Широкобедрая цыганка в пестром одеянии, расцветкой напоминающем клумбы персидского сераля, остановилась рядом со мной во время одного из привалов. Посмотрев пристально жгучими черными глазами, она усмехнулась одними губами: – Отчего голову повесил?

– Устал, – кратко кинул я первое, что пришло на ум.

– Веру обмануть хочешь? – продолжала улыбаться цыганка. – Скажи я тебе сейчас слово сокровенное, еще сто верст без устали проскачешь.

Я со вздохом полез в карман за монетой, очевидно, отделаться от орловской солистки пустыми фразами было невозможно. Годы, проведенные близ сановных особ, приучили эту веселую братию рассматривать всякого дворянина, а уж тем паче офицера, как свою законную добычу.

– Возьми. – Целковый на моей ладони был достаточной платой за молчание бесцеремонной вымогательницы.

– Ха, нужен мне твой рубль! – Цыганка смела монету с руки. – Вот видишь, он есть. А вот, – она накрыла монету краешком своего платка, – и нет его. Забудь про деньги. Захочешь отдать, сам отдашь, я у тебя просить не буду.

– Слушай лучше, что скажу. – Она вцепилась в мою руку и начала водить по ней отточенным ногтем. – Дорога тебе лежит дальняя, да интерес казенный. Но это ты, чай, и без меня знаешь. А вот на сердце у тебя девица-красавица. Любит она тебя шибко, да на душе у нее еще один молодец. Оттого и у самой покоя нет, и тебе не будет. А хочешь, скажу, чем все разрешится?

– Нет, – отрезал я, мрачнея. – Оставь меня, ступай своей дорогой.

– Как знаешь, как знаешь, – змеисто улыбаясь, произнесла гадалка, не спуская с меня пристального взгляда. – Ты сам судьбе своей хозяин.

Я вновь сунул руку в карман, надеясь очередным безвозмездным воздаянием оградить себя от дальнейших откровений. Карман был пуст. Когда я лез за первым целковым, там, по минимуму, был еще десяток. Каким образом исчезли монеты, так и осталось для меня загадкой.

– Запомни, бриллиантовый мой, – разворачиваясь на ходу, кинула цыганка, – девица твоя от тебя никуда не уйдет, а вот ты от нее...

И снова были походные будни, снова слепни, фехтование и цыганские песни на привалах.

– Здравствуй, дорогой племянничек. – На канале закрытой связи послышался голос лорда Баренса. – Как там у вас дела?

– Мы шествуем, – отозвался я, ответив на приветствие.

В последние дни мой дядюшка не баловал меня своими беседами, лишь изредка возникая на канале закрытой связи, чтобы уточнить то численность яицкого казачьего войска, то качество конного состава, то наличие артиллерийского парка и множество тому подобных нюансов, которые могли пригодиться ему для пояснительной записки о боеспособности армии вероятного союзника, предназначенной для его величества короля Георга III.