Расставались мы лучшими друзьями, и Прокопий Захарович долго махал нам вслед, прижимая к груди патент на звание «поставщика его императорского величества», выписанный Лисом прямо за праздничным столом.

Следующее утро у «лучшего друга» Лиса началось прескверно. Ни свет ни заря, вышибая ногой дверь, в его спальню ворвался генерал-аншеф, бряцая шпагой, наградами и помавая в воздухе куском той самой рвани, которую бедолашный купец неосторожно завез ко мне на склад.

– Ты что ж это, каналья, творишь! – грохотал он, сотрясая стены сруба. – Я тебя, каналья, спасаю, из петли вынимаю! Я тебе, сволоте, верю, дело с тобой веду, а ты и меня, как майора, надурить решил! В остроге сгною! С ядром на ноге ходить будешь! – Лис метнул в лицо купцу, пребывающему в предынфарктном состоянии, принесенную грязно-голубую ряднину. – Вот тебе «поставщик»! – Он схватил лежащий возле кровати Череповатова заветный патент и, разорвав его в клочья, швырнул в жерло голландки. – Сиди, жди, паскуда, за деньгами моими полиция придет!

Лис вышел, громко хлопнув дверью.

Продолжение истории я узнал уже от Никиты Ислентьева, которому надлежало поставить торжественную точку в нашем образцово-показательном наказании торговца. На следующий день после описываемых событий я умчался по делам дальше, имея в кармане изрядный запас «оборотных средств». Лис тоже отбыл по казенной надобности. Несчастный же купец еще неделю трясся в ожидании полиции. Когда же он наконец убедился, что никаких репрессивных мер не последует, то затребовал к себе старшего приказчика и, узнав от него, что ординарец премьер-майора забрал двадцать тысяч аршин первостатейного сукна, расплатившись государственным векселем, взвыл и начал биться головой об стол. Придя в себя, Череповатов кинулся к моему складу, но застал там только Ржевского с командой, загружающего последнюю повозку драгоценной материи. Вид гусарской сабли перед носом и поток отборной ругани заставил «потерпевшего» спасаться бегством в указанном поручиком направлении, сиречь в приемную тайной канцелярии, где его и встретил с распростертыми объятиями штаб-ротмистр Ислентьев.

– Из ваших объяснений я ничего не понял, – прохаживаясь по кабинету, кинул он, не глядя на купца, чтобы не расхохотаться. – Вы говорите, что премьер-майор Камдил взял у вас сукно по шести копеек вместо пяти за аршин. Так чем же вы недовольны? Я вот смотрю, господин премьер-майор вполне доволен покупкой.

– Но вексель... – страдальчески выдавил Череповатов.

– А что вексель. Чем это вас не устраивает государственный вексель? Хотя дайте-ка, я погляжу на него поближе. Да-а, действительно, странный вексель, – продолжал он, беря вексель из рук купца. – Подпись неразборчива, бумага бледновата. Где вы, говорите, его взяли?