– Мадам. – Я преклонил левое колено перед Черной Вдовой. – Я взываю к вашей справедливости! Ведь только вы со своею неизменной мудростью да всеблагой Господь способны рассудить нас!

Екатерина Медичи любезно кивнула головой, довольная этим ходом.

– Что вы, мой дорогой! – Моя дражайшая теща возложила белую царственную руку на плечо своего зятя. – Поднимитесь с колен и следуйте за мной. А вас, Ваше Величество, – она обратилась к сыну, с нынешнего дня уже полноправному и единовластному королю Франции, – я заклинаю, не делайте ничего, за что впоследствии вам будет стыдно.

Генрих III, молчавший с самого появления своей матери, демонстративно отвернулся. И я лишь краем глаза заметил, что нижняя губа его закушена чуть ли не до крови. Всего лишь несколько дней назад достигнув заветного возраста – двадцати одного года, когда он уже обходился без регента и мог управлять самовластно, он, к ужасу своему, обнаружил, что по-прежнему не в силах противостоять мягкой, но несгибаемой воле королевы-матери. И судя по тому, что я имел возможность наблюдать сейчас, Паучиха отнюдь не собиралась слагать с себя права верховной власти, лишь едва прикрытые маской церемониальной почтительности.

* * *

Спустя несколько минут, я вновь находился в кабинете мадам Екатерины, пристыжено глядя на небесный свод столешницы, поддерживаемой мускулистыми резными атлантами.

– Так что же вызвало ваш гнев, мой дорогой Анри? Что означает сей не приличествующий вашему титулу нелепый скандал? – Государыня возложила персты на стол, сведя в молитвенном жесте кончики пальцев, демонстрируя готовность слушать буйного родственничка.

– Мадам, – чуть подпуская слезы в голос, начал я. – Все дело в том, что вчера утром состоялась дуэль, во время которой мой верный соратник шевалье Маноэль де Батц насмерть поразил коронеля Анжуйской гвардии Его Величества Луи де Беранже.

Темные глаза королевы-матери блеснули хорошо скрываемой радостью. Но лишь на миг, на очень короткий миг.

– Какая досада! Генрих так любил этого достойного дворянина.

– Признаться, я мало знал его, Ваше Величество, на также успел привязаться к нему, – в тон ей не замедлил произнести я.

– В замке Аврез ла Форе? – точно невзначай бросила моя августейшая собеседница, показывая свою осведомленность.

– Именно там, Ваше Величество, – с бесхитростной искренностью сознался я. – Луи желал нашего союза. Моего и короля Генриха. И потому помог мне спастись из Парижа.

Конечно, это была наглая ложь. Но дю Гуа она уже ничем повредить не могла. А с другой стороны, ведь своим бездействием Луи действительно помог нам бежать из столицы. Значит – не совсем ложь.