– Ну-у-у, нормально! На таких условиях можно по три раза на день память терять. А уж если все остальное с этой красавицей, ну ты понимаешь…

– Лис, погоди, не перебивай! – слабо возмутился я. – Беда в том, что по дороге во дворец этой самой Красавицы я встретил принца Тибальта, который тоже направлялся туда и, как ты понимаешь, с той же целью.

– Бедный принц, мог бы жить и жить! – сочувственно вздохнул мой напарник.

– Да ничего с ним не произошло, – отмахнулся я.

– Не понял. – Удивление Лиса выглядело вполне натуральным. – А как же ж вы тогда? Неужто ля мур де труа устроили?

– Тьфу на тебя! Что ж ты такое говоришь! Принцесса поцеловала меня в щеку после того, как Тибальт вернул ее к жизни.

– Н-да, в щеку это как-то не круто. Этим память не вернешь. Придется тебе, наверное, вторую попытку делать. Есть у меня на примете еще одна дрыхнущая особь женского пола. Вокруг нее, правда, тусуются семь богатырей. Но тут уж, извини, придется тебе самому разбираться. Если что – тверди, будто твое имя королевич Елисей. Не перепутай случайно с Енисеем. А щас что ж, пошли объяснять Фаусту про влияние Кама Сутры на всякие там магические забобоны.

Я поднялся и, печально вздохнув в предчувствии неприятной беседы, зашагал вслед за Лисом. За девять дней моего отсутствия среди активных обитателей этого мира Рейнар успел изрядно преобразить жилище старого мага. Должно быть, безделье и скука заставили его устроить глобальную уборку с выметанием грязи, мытьем полов и ликвидацией магических упражнений полумертвого соперника Господа.

Лишь только островок вокруг ложа Сибелликуса по-прежнему пребывал в смраде и первозданном запустении. Фауст, как и во время первой нашей встречи, возлежал на ложе, опустив тяжелые морщинистые веки и пребывая, казалось, в забытьи. Но стоило лишь нам пересечь порог зала, как его блеклые, почти выцветшие глаза медленно открылись, и взгляд их уперся в меня, точно два пистолетных ствола.

– Вот вы и вернулись, – с натугой зашевелил губами утомленный жизнью чародей. – Надеюсь, вам удалось все, чего вы желали?

– Увы, доктор, – повинно склонил голову я, – мне нечего вам сказать. Я вернулся ни с чем.

– Этого не может быть! – резко выдохнул Фауст так, что казалось, будто последняя жизненная сила при этом выдохе вылетела из его уст. – Предсказание Нострадамуса, все звездные гороскопы, мои прозрения, все-все указывало на вас! Вы должны были обрести свою память и тем самым раскрыть секрет моей смерти. Как же так?! Как же так!

– Простите! – не поднимая глаз, только и смог сказать я, готовый от стыда провалиться сквозь каменные плиты пола. – Я ничего не смог сделать. Я оказался недостойным.