— Прости, как жаль, что Баффи с нами нет.

— Мне тоже жаль.

Я незаметно положила ему в карман флешку. Постороннему наблюдателю бы показалось, что я нацелилась украсть бумажник. Ничего, пусть позовут охрану. Все равно ничего не найдут.

— Тут копии всех файлов. Всего таких флешек шесть. Одна у Стива, только он об этом пока не знает.

— Понял.

Всегда делай копии с нужных документов и прячь их, где только можно. Бессчетное количество журналистов забывало об этом правиле, и в результате некоторые навсегда теряли свои истории и не только их. Если мы потеряем эти данные, то профессиональная дискредитация — это самое меньшее, что нас ждет.

— Не у себя?

— В разных местах. Я не знаю их все: ребята тоже делали копии.

— Хорошо.

Рик молча наблюдал за нашими перешептываниями. В конце концов он вопросительно поднял бровь, но я в ответ только покачала головой. Казинс не стал спорить, отпил немного из бокала с «шампанским» и стал рассматривать толпу. Некоторые, судя по всему, привлекли его внимание — несколько политиков и несколько сотрудников нашего предвыборного штаба. Поймав мой взгляд, Рик кивнул на Тейта. Поняла. Значит, они, по его мнению, преданы нашему губернатору. Который, как выясняется, виновен в гибели огромного количества ни в чем не повинных людей и в предательстве и смерти нашего собственного журналиста.

Все замеченные Риком люди стоят слишком далеко от сенатора и не смогут подслушать наш разговор. Если только у них нет тут специальных жучков. Нужно рискнуть, причем прямо сейчас.

— Я пошла, — прошептала я Шону и начала пробираться сквозь толпу.

Нужно отдать должное любителям подобных сборищ — легко они не сдавались, мне приходилось в буквальном смысле вовсю орудовать локтями. Пожилая дама, которая мне в бабушки годилась, со всей силы опустила свой каблук на мою туфлю, не всякая женщина помоложе так бы сумела. Слава богу, даже мои парадные туфли изготовлены из армированных полимеров. Хотя все равно пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться вслух. Охрана совершенно спокойно воспринимала все эти мелкие пакости вроде тычков и каблуков, а вот закричи я на весь зал: «Полоумная стерва», вряд ли им это понравится.

Протолкавшись наконец через толпу и заработав при этом несколько синяков, я все-таки добралась до сенатора. В руку Раймана вцепился какой-то круглый восьмидесятилетний старикашка. Его глаза прямо-таки пылали неуемным рвением, какое обычно видишь у тех, кто с ранних лет посвятил себя религии или политике. Ни старикашка, ни сенатор не заметили моего присутствия, слишком были увлечены друг другом.