Однако в тот момент, когда должна была наступить болезненная встреча с полом, его подхватило что-то мягкое и вязкое. И сверху, вопреки ожиданиям, тоже ничего не посыпалось. Потом мягкое поле внизу пропало, и он всё-таки шлёпнулся на бетон с высоты пары десятков сантиметров. Наставница со слегка ошарашенным видом приземлилась рядом на коленки, продолжая удерживать барьер сверху одной рукой. Марк видел, как она потрясла кистью, чтобы сбросить с защитного поля нападавшие туда обломки.
— Перекрытия всё-таки не выдержали, — констатировал он с усмешкой и с трудом вскарабкался на ноги. Правый бок жутко саднило, но по крайней мере тело худо-бедно слушалось. — Рина, где лест… Да блин!
Наставница отпихнула его назад и снова поставила барьер — потолок продолжал рушиться, забрасывая коридор третьего яруса обломками.
Марк вздрогнул, услышав в голове мысленный окрик Ортея — полурассерженный, полувзволнованный. Карина вытащила из-за шиворота камень старшего, сжала в кулаке, что-то зашептала.
Карина подскочила, оглянулась, схватила Марка за руку и потянула в другую сторону, прочь от завала.
— Там люди! — предупредил Марк.
— Чёрт с ними, — бросила она через плечо. — Пробьёмся…
БАХ.
Марк сам не понял, как оказался в обнимку со стеной, до которой только что было метра три. Он отлепился от неё, игнорируя боль в плече и рёбрах, закашлялся от поднятой пыли, принялся озираться. Нашёл глазами наставницу — та стояла посреди коридора, сердито глядя туда, где только что была лестница наверх. Потом она оглянулась на Марка, снова схватилась за свой камень и спокойно велела:
— Улетайте без нас, Орт.
— Улетайте, — повторила Карина, даже не поморщившись от гневного крика в голове. Наклонилась, подняла острый осколок оконного стекла, перевела взгляд на Марка. — Мы разберёмся.