— Он… не слишком о ней распространялся, понимаете ли, — пробормотал Марк. — А сюда нас привёз, потому что считал, что здесь безопаснее, чем в Мельядише.

— Просчитался папаша-то, — сочувственно кивнул командир. — Лучше бы остались в своих лесах. Кисти девчонки покажи.

Марк с облегчением схватил наставницу за руки и продемонстрировал солдатам чистую тёмную кожу на тыльной стороне её ладоней.

Один из бойцов что-то сказал — судя по жестам, предложил увести найденную парочку. Но командир всё медлил, задумчиво разглядывая их. Затем вытащил из кармана звукач и принялся отрывисто диктовать запрос. Передатчик заскрежетал и выплюнул ответ. Марк различил числительные: «сорок три» и после паузы — «сорок один».

— Всё сходится, двоих не хватает, — опустил он наконец звукач. — Ладно, горемычные. Перевоз с остальными уже уехал, поедете с нами в лагерь. Там посмотрим, что с вами делать дальше.

Он развернулся и зашагал прочь, а Марк смотрел ему вслед, не веря в удачу. Кругом суетились вирошские солдаты, сочувственно хлопали по спине, дружелюбно улыбались вцепившейся в его плечо Карине, совали фляги с водой, какую-то еду, тёплые куртки.

Главное, верить в происходящее самому, как шепнула ему Карина, пока они ждали в кладовке. В то, что никто не найдёт свёрток с чёрной формой и окровавленным куском стекла в самом дальнем ящике. В то, что никто не обнаружит тела двух пленников в подвале и не пересчитает заново; в то, что среди солдат не найдётся кто-нибудь, кто близко знал пресловутого севалийца Артура и его настоящего сына; ещё во множество других мелочей, на которых можно проколоться…

И — в то, что безжалостно оборванные нити однажды срастутся снова.