Он поднимался ступенька за ступенькой, устало опираясь на посох и, быть может, впервые в жизни осознавая, насколько высока лестница. Дверь золотого чертога наконец сиротливо заскрипела, впуская Халаба. Тот удивленно оглянулся. Прежде его не беспокоил этот скрип. Вообще, в облике поднебесного чертога было что-то новое, чуждое, незнакомое. Халаб перевел взгляд на изваяние Мардука и… ноги его подкосились.

Они стояли на городской стене, кутаясь в шерстяные плащи. Днем еще бывало тепло и солнечно, однако ночью поздняя осень брала свое. От реки тянуло сыростью и холодом.

– Я сделал, как ты просил, отец, – проговорил, глядя на плещущуюся внизу серую воду, тот, кто был повыше и помоложе. – Он, на радость всем, жив и здоров. Я спас его от яда, от кинжала и от копыт ламассу. Хотя, как ты сам понимаешь, этого не должно было случиться. Возможно, теперь ты объяснишь мне, зачем весь этот сыр-бор?

– Потому что так правильно, – отвечал ему второй, глубокий старец.

– Отец, я знаю, что ты мудр, но твоя манера утверждать, ничего не объясняя, меня иногда просто ставит в тупик.

– Ты прав, мальчик мой. Порой я бываю абсолютно невыносим, – согласно кивнул старик. – Но ведь, сам видишь, время действительно наступает.

– Да что ж все, в самом деле, вцепились в эту фразу, как дурень в погремушку? – возмущенно начал молодой.

– Вот-вот! Именно, как дурень! – донеслось из темноты. – Надеюсь, я не помешал?

– Мардук! Вот нежданная встреча! – сменил тему говоривший прежде.

– Слава тебе, о Вершитель судеб! – воздел руки к небу старец.

– Амердат, ради бога, оставь эти глупости, – на лице подошедшего ясно отразилась гримаса досады. – Не здесь и не сейчас!

– Вот не думал встретить тебя сегодня! – вновь заговорил сын Амердата.

– Я тоже не думал, – раздраженно огрызнулся Мардук. – Но, что делать, я теперь почти безработный! Этот фанатик, Гаумата, уничтожил Портал!

ГЛАВА 26

ГЛАВА 26

Даже самый большой силач не в силах удержать рой пчел в рукаве.

Как гласила летопись Амердата: «В ночь, когда луна укрылась за облаками, дабы не видеть злодейского кровопролития, и дождь оплакал тех, кому предстояло вскоре покинуть сей мир, царевич Камбиз обрушился на спящий лагерь египтян со всеми ратями своими. И не было там спасения ни малому, ни великому».

Поливший в ту ночь дождь действительно притушил костры в египетском лагере. Мерный стук капель способствовал крепкому сну, которому не суждено было смениться пробуждением. Лишенные жалости персы, нагрянувшие из мрака, подобно демонам, уничтожали всех без разбора, искренне радуясь виду пролитой крови и оттого лютуя еще больше.