– Вавилонянин мертв, – услышал где-то высоко Псамметих, теряя сознание.

– Освободите его, – скомандовал, досадливо прикусив губу, Камбиз. Но этого юноша уже не слышал.

Быстрее горного барса метнулся Камбиз вперед, и войско его, утомленное долгим переходом, безропотно последовало за ним. Еще солнце не успело скрыться за вершинами, когда отряды египетского фараона показались у горы Гелвуй, с которой, подобно слезам, двумя потоками стекала небольшая, но бурная горная река. Увидав вожделенную живительную влагу, суровые воины плакали и благословляли небеса, не давшие им умереть от жажды и сохранившие им жизнь для смерти в бою. Казалось, небольшое озеро, выбитое струями воды там, где, срываясь с отвесного утеса, падали они наземь, будет выпито до дна. Но струи ледяной воды заполняли его, и даже крохотная речушка, должно быть, пересыхающая в летний зной, протекала сейчас по равнине, зажатой между горами Кармель, Гелвуй и Фавор.

Отрядив часть войска охранять водопой, Камбиз отослал гонца к дорогому родственнику, предлагая ему сойтись на рассвете на этой равнине, дабы между собой решить, кому править в Персии. Отчасти Камбиз говорил правду, отчасти лукавил. Возможность разбить Дария до прихода вавилонян была единственным способом вырваться из западни.

В противном случае Валтасар легко мог отрезать новоявленному фараону путь к Иордану, а Дарий – столь же просто мог настичь его войско, двигаясь на финикийских кораблях вдоль побережья. Ответ наместника Персии для пущей важности криво подписанный малолетним Бардией, гласил, что Дарий не прочь решить этот вопрос самостоятельно, но он не может помешать верным союзникам-вавилонянам принять участие в битве, если они вдруг окажутся рядом.

– Хитрец, – криво усмехнулся Камбиз, сворачивая пергамент. – Он, видно, и сам не понимает, насколько он прав. С Дарием и Бардией надо покончить до прихода вавилонян.

Но это было ясно и Дарию. Его войско по-прежнему серьезно уступало по численности армии фараона Камбиза. И потому, выслав на равнину кавалерию, чтобы беспокоить стрелами и дротиками боевые порядки врага, он не торопился приступать к решительной схватке. Он надеялся, что раздраженные этими блошиными укусами воины его двоюродного брата увлекутся преследованием и тем самым развернутся спиной к спешащему на подмогу Валтасару. Камбиз злился, пытался отсечь наездникам путь к отступлению, но по-прежнему топтался на месте, выжидая, что, быть может, его «нерешительность» заставит Дария атаковать первым.

Когда на склонах горы Фавор появились вавилоняне, армии Камбиза и Дария все еще оставались на своих местах.