Чарновский ворвался в кабинет полковника Лунева сумрачней штормовой тучи, так что горящие за окном фонари невольно казались огнями Святого Эльма.

— …Как утверждают в департаменте полиции, наблюдение за домом Михаила Георгиевича в Брусьевом переулке было установлено по личному распоряжению Министра внутренних дел господина Белецкого, — докладывал Христиан Густавович Снурре, протирая неизменным клетчатым платком стекла пенсне. — Поскольку уголовных преступлений за господином Чарновским не значится, то можно предположить…

— И без того ясно, — отмахнулся конногвардеец, — Белецкий? Распутинский выкормыш. Тот уже начал охоту за Лаис. Если его не остановить, — ротмистр сжал пальцы в кулак, — сам не остановится.

— Да, но это лишь ваши предположения, — начал было полицейский чин, в любом деле превыше всего ценивший порядок и пунктуальность.

— Сейчас проверим. — Чарновский повернулся к атаманцу: — Сергей, кто охраняет нынче Старца?

— Дворцовая полиция, — не замедлил с ответом Холост.

— Приятели есть?

— А как же? Или я не шофер императорской конюшни?

— Шофер, шофер, — успокоил Чарновский. — Узнай-ка мне по-быстрому, кто нынче при Гришкиной персоне дежурил.

— Та я уже выяснил. — Сотник достал из кармана сложенный лист бумаги. — Вот, поручик Семков, прапорщики…

— Давай сюда, я читать умею, — оборвал конногвардеец. — Так, Семков — то, что надо. Господин Снурре, можно ли пробить через полицейский департамент, где живет этот доблестный поручик?

— Сей момент. — Христиан Густавович схватился за трубку.

— Что вы намерены делать? — осведомился Лунев.

— Зайти на рюмку чая.

— Вы понимаете, что это незаконно?

— Лишь бы для пользы дела.

Платон Аристархович пожал плечами.

— Хорошо, я еду с вами.

Чарновский поглядел на контрразведчика. На суровом лице того не дрогнул ни один мускул. Он вполне определенно знал, что делал.

— Вам лучше остаться, — медленно проговорил Чарновский, — если вдруг что, вы нас вытащите. Но, полагаю, мы с Холостом справимся.