— Там много стражи? — поинтересовался богемец.

— Не очень. Человек пятьдесят.

Принц Нурсии поглядел на барона Фрейднура. Тот сидел, массируя уши и тряся головой, стараясь прогнать неприятные ощущения. Прорваться вдвоем через полсотни стражников — и при лучшем раскладе дело непростое. А здесь перед ним были абары — почти неуязвимые, да еще и вооруженные стрелами, которые могли превратить в колючий терновник любого противника. Ему вдруг стало не по себе, и впервые с начала полета задача показалась невыполнимой.

«Надо как-то попасть туда, желательно скрытно. Но как?! Все, — решил он, — даю зарок: если сейчас с этим святилищем не получится — к черту все, ухожу из Института!»

«Как же, как же, — проговорил в мозгу ехидный голос, напоминающий едкие речи инструктора. — Ежели сейчас не получится, ты уже никуда не уйдешь, потому шо ходить некому будет».

Эта мысль, точно звонкая оплеуха при истерике, вернула его к реальности.

— Так, пятьдесят стражников, — пробормотал он. — А что, если их сейчас отвлечь? Скажите, — Карел замялся, — уважаемый дракон, вы бы могли атаковать храм?

Глава клана уставился на него непонимающим взглядом.

— Я же только что объяснил…

— А вы не так, а так, чтоб по-другому. Так, чтоб ударить и сразу бежать, ну, в смысле, лететь.

— Драконы так не атакуют! — возмутился воитель в сияющей броне. — Мы никогда не бежим! Дракон скорее согласится погибнуть, чем обратится в бегство.

— Ну, пожалуйста, очень нужно! — Карел сложил руки перед грудью в умоляющем жесте. — Надо стражу увести от этой пирамиды.

— Я должен подумать. — Грозный Страж Барьера отвернулся, понимая, что это вовсе не досужая просьба.

— Прости великодушно, думать времени нет. Надо бегом туда, к урочищу, пока тачки назад не уехали.

Дракон метнул на герцога Нурсии испепеляющий взгляд, и счастье, что только взгляд.

— Ладно, полетели.

В первое мгновение мир показался Лису чуть более темным, точно сквозь антибликовые очки. Но через миг это ощущение исчезло. Зато появилось другое: чувство переполняющей силы. В этот миг ему не составило бы труда пуститься наперегонки с конем, свалить кулаком медведя или мчать, куда прикажет сердце, без отдыха, несколько суток кряду. Это ощущение привело его в неописуемый восторг. Он оглянулся на спутника. Теперь тот казался каким-то плюгавым, испуганным и вряд ли заслуживающим внимания. Но если его нужно было привести в лагерь — значит, так тому и быть. Он брезгливо скривил губы и толкнул пленника:

— Давай, пошел!

Тот затравленно оглянулся.