ЭМИЛИЯ. Себастьян, я понимаю твою нелюбовь к пешему ходу, но лучше оставайся на прежнем месте.

БОРИНСОН (вызывающе). Это почему же?! Что я, каждый раз должен бегать?!

ЮЛИЙ (Боринсону). Как ты себя ведешь с хозяйкой?!

ЭМИЛИЯ (Юлию). Извини, Юлий, но я сама поставлю его на место.

ЮЛИЙ. Я бы тоже мог его урезонить.

ЭМИЛИЯ. Нет-нет, я сама…

ЮЛИЙ. Но если вы так полагаете… (Уходит.)

БОРИНСОН (удостоверившись, что Юлий ушел). Что он тебе здесь наплел?

ЭМИЛИЯ. Ничего. Побеседовали о погоде, о городских пробках.

БОРИНСОН. Ты этого прохвоста поменьше слушай. Если хочешь знать, он тебе вовсе никакой не племянник.

ЭМИЛИЯ. Я в ваших родословных не разбираюсь. Но этим известием ты меня так огорчил, что на душе стало веселей.

БОРИНСОН. Ты думаешь, он с чистым сердцем приехал к своему дядюшке?

ЭМИЛИЯ. За дядюшку не знаю. Но к тетушке он сердечно привязан.

БОРИНСОН. Он у меня все выпытывал о тебе.

ЭМИЛИЯ (в сторону). Значит, не притворялся – я ему интересна.