Борис оглянулся на Линькова, махнул ему рукой и скрылся за дверью шелестовского кабинета.

«Иди, иди, обрадуй Шелеста! — думал Линьков. — Расскажи ему, откуда шел и куда попал, пожалуйся на хулиганство хронокамеры и на таинственные подставки, вырастающие, как грибы. А я тут постою. Я такую уйму хронофизики за один присест не переварю. Побуду хоть минуточку с самим собой наедине, подумаю…»

Но побыть с самим собой наедине Линькову не удалось: из кабинета Шелеста пулей вылетел красный и взъерошенный Эдик Коновалов.

— Во! Видали, ловкач какой! — хмуро бурчал он. — Ну и ловкач!

— Кто? — не понял Линьков.

— Стружков, кто же еще! — со злостью ответил Эдик. — Я, главное, уже матерьяльчик подобрал такой — будь здоров! Я у вас, имейте в виду, серьезно учился, опыт перенимал…

— У меня?! — переспросил Линьков. — Я, знаете ли, я не учил вас подбирать материал на Стружкова… и вообще…

— А это я в порядке личной инициативы! — радостно заявил Эдик. — Я поглядел на вас вчера, как вы шли со Стружковым по коридору, и враз усек — перемена ситуации!

«Так мне и надо!» — покаянно подумал Линьков, а вслух спросил:

— Какая же судьба постигла этот ваш… матерьяльчик?

— А мне даже высказаться не дали! — возмущенно сообщил Эдик. — Смеются, главное… Правда, поторопился я малость, признаю! Но так все складывалось, подходяще уж очень, я и обрисовал ситуацию соответственно. Объяснил им, что как только вы Стружкова заподозрили, так он тут же сбежал. Значит, говорю, признает за собой вину!

Линьков тяжело вздохнул. «Получай! — сказал он себе. — Заслужил ведь!»

— …А они смеются! — продолжал Эдик. — Главное, говорят мне: Стружков переход во времени совершил, он герой! И он тут как тут появляется! А что, Стружков на самом деле переход совершил?

— На самом деле. И, кстати, я должен…

Но Эдик не отставал. Он спросил, куда именно переходил Стружков, и, узнав, что на три дня назад, разочаровался.

— Всего и делов-то! Тр-руха! А они: герой, герой!

— Он мог погибнуть, даже если б всего на пять минут передвигался, — сухо сказал Линьков. — И мне пора, извините…

— Нет, минуточку! — взмолился Эдик. — Я только две мысли выскажу: одну общественную и одну личную. Я вкратце!

— Ну, высказывайте вкратце!

— Первая мысль такая: запретить это нужно! Или хотя бы строго засекретить! — торжественно заявил Эдик. — А то, знаете, что получится, если каждый-всякий?..