Она глотнула, чуть-чуть, сущую каплю. Водка пошла неожиданно легко, с нормальной сивушной горечью, но без перханья, просто «трудная вода», как пел… кто-то. Да и хрен с ним, какая, в конце концов, разница. Здесь его точно уж нет, и не будет.

Трудная вода, проговорила она про себя, старательно и по-русски, затем повторила шепотом вслух и добавила:

- В подворотне нас ждет маниак…

Второй глоток аква-виты прошел еще легче, наверное, все-таки сказываются нервы. Много событий, много сложностей. Немудрено, что водка всего лишь расслабляет, а не пьянит. Главное – не перебрать и не задремать под зимней луной. Сбоку заскрипел, захрустел подтаявший за день снег, теперь снова застывший твердым настом. Кто-то идет. Елена коснулась рукояти ножа, привычно тронула подушечкой пальца шнурок для быстрого перехвата.

- Это я, - предупредила Гамилла.

Елена молча подняла фляжку в жесте, похожем на салют, немного сдвинулась, освобождая место. Лекарка не ждала, что арбалетчица присядет, но Гамилла и в самом деле воспользовалась любезностью. С минуту они сидели молча, созерцая луну, как настоящие японцы, слушая далекое похрюкивание сторожевых свиней. Отчаянно заблеяла коза. Режут ее, что ли, на ночь глядя?..

Элегия, подумала Елена. Пастораль. Полотна голландцев семнадцатого века. И протянула спутнице фляжку. Та, не чинясь, приняла, отпила, вежливо, чуть-чуть, вернула стекло, предварительно обтерев горлышко рукавом. Еще минут пять или даже больше они сидели, передавая друг другу сосуд и будто соревнуясь, кто сделает более изящный глоток. Туч прибавилось, луна чуть поблекла, и ночь стала больше напоминать действительно ночную пору, а не затянувшиеся сумерки. Елена подтянула выше пелерину шаперона, спрятала в крашеной шерсти подбородок. Она, в общем, ничего не хотела и ничего не ждала от случайной спутницы. Было что-то удивительно спокойное, несуетливо-правильное в том, чтобы сидеть, так вот, в молчании, пить по глоточку неплохую водку и смотреть в небо. Хмель подкрался тихонько, будто фенек-мышелов на мягких лапках, не туманя мозги, а скорее навеяв философское принятие мира. Елена поняла, что на самом деле ей, по большому счету, на все плевать. Труппа, постановка, Раньян, прибабахнутый Артиго. Даже периодически накатывающее желание кого-нибудь обнять и целовать, наслаждаясь теплом человеческого тела… а затем и не только лишь теплом.

Всего этого сейчас нет. Просто нет.

- Я много странствовала. В основном по юго-востоку, - сказала арбалетчица.

- Белая гора на синем фоне? – уточнила Елена, вспоминая символ королевства Закатного Юга.