Печально. А что поделать.

- Пойду, - сообщила арбалетчица. – Завтра непростой день.

- Ага, - односложно согласилась Елена и добавила. – До завтра.

Что за день, тоскливо подумала она, слушая, как хрустит наст под шагами Гамиллы.

Что за мудацкий день…

Но мяч завтра делать придется. Раньян будет в бешенстве, дай бретеру волю, он сунул бы мальчишку в обложенную ватой коробку. Но, в конце концов, да пошел он, рубака чертов. Если уж довелось делить крышу и дорогу с юным психопатом, надо хотя бы попробовать что-то исправить. А побыть скотиной еще успеется, это, к сожалению, всегда легко.

Глава 19

Глава 19

Глава 19

Вечернее солнце метнуло последние лучи сквозь облака, так что маяк и волнорез окрасились в желто-оранжевый цвет, прочая же округа сохранила все оттенки серого. Зимнее море тяжко поднимало свинцовые волны, раскачивая далекие шхуны рыболовов. Уже почти неделю не было штормов, и Курцио решил, что это добрый знак. Конечно, дом надежно защитил бы хозяина и гостью от буйства стихий, но… красота момента могла поблекнуть, пусть в неощутимой малости, но все же.

Благородная дама прибыла с очень маленькой свитой, не более десятка телохранителей и пара самых доверенных слуг. Курцио привык, что все члены этой фамилии прекрасно управляются с лошадьми, поэтому на мгновение растерялся, увидев карету, причем неброскую, лишенную даже герба, в такой вполне могла бы путешествовать богатая мещанка. Впрочем, поразмыслив, мужчина решил, что это говорит о предусмотрительности хозяйки – инкогнито прежде всего. Или о других, куда менее лицеприятных соображениях, например о потаенном стыде и нежелании афишировать визит к не слишком родовитому и славному дворянину. Впрочем, об этом островитянин предпочел не думать.

- Согласно нашей традиции вкушать зимой яства полагается на открытой веранде, в теплых шубах, чувствуя соленый ветер, наслаждаясь силой моря. Или на палубе корабля.

Курцио в галантном полупоклоне подал одну руку маркизе Вартенслебен, заложив за спину другую. В иных обстоятельствах жест мог бы показаться без малого подобострастным, однако здесь важную роль играла разница в происхождении, а также куртуазность мероприятия. Оставалось лишь надеяться, что Биэль достаточно образована и оценит многогранность действа. Судя по легчайшей улыбке, тронувшей губы маркизы, она поняла и оценила.

- Но я рассудил, что наши обычаи слишком далеки от принятых на континенте. Поэтому решил придерживаться скорее материкового устава.

Курцио выпрямился, держа Биэль за самые кончики пальцев, обтянутых паутинной перчаткой, столь тонкой, что ткань повторяла даже морщинки на коже. Во взгляде островитянина явственно читалось неприкрытое восхищение. Да, маркизу нельзя было назвать красоткой в обычном понимании, начиная с того, что женщина была брюнеткой, а подлинно «красивыми» при дворе считались лишь природные блондинки. Но при одном взгляде на старшую дочь Вартенслебена вся эта шелуха надуманных канонов забывалась. И Курцио порадовался, что приказал обувных дел мастеру поставить на туфли утолщенную подошву с высоким каблуком. Иначе пришлось бы глядеть на женщину глаза в глаза, вровень, а этого эмиссар терпеть не мог со времен бедной юности.