Я подскочила, едва не опрокинув стойку капельницы.

Что за черт? Почему я в больнице? В голове пульсировал вакуум. Будто резко схлынувшая боль, схлопнувшаяся дыра.

Я покрутила затекшей шеей, осматриваясь. В палате три кровати и только одна занята. Мной. Свежевыкрашенные стены и потолок (кажется, даже можно уловить запах краски), новый линолеум, новые светильники, белая дверь с застекленным окошком, маленькая раковина. Чисто. Тихо. Странно.

В коридоре промелькнула черная тень, вернулась, уставилась на меня через стекло усталыми удивленными глазами.

— Таира! Господи!

Дверь распахнулась, тень метнулась ко мне и остановилась в шаге от кровати.

— Странно слышать, как ты упоминаешь бога, — прохрипела я.

Подруга отмахнулась. Жанна, готическая принцесса. Объект восхищения и шуточек на сатанинскую тему едва не плакала, глядя на меня.

— Ты очнулась! Я сейчас кого-нибудь позову.

— Погоди! — Я рванулась вперед, схватила подругу за руку. — Ничего не помню. Как я тут оказалась?

— Ты упала. На выпускном. Выпускной помнишь? Мы думали, ты… Ты четыре дня была без сознания. Врачи не понимали, что с тобой. Таскали по всяким томографиям, а ты просто не приходила в себя. Мы уже собирались звонить твоему деду…

— Но не позвонили, надеюсь?!. — Я выдрала из руки иглу капельницы и уставилась на пальцы. Кольцо. Серебряное плетение, черный камень. Перед глазами пронеслось воспоминание. Мимолетное видение. Я потерла глаза.

— Нет, не успели… Я все-таки позову медсестру.

— Четыре дня? Прошло четыре дня?! — Я лихорадочно пыталась вспомнить, посчитать. Снова наткнулась взглядом на кольцо. Откуда оно здесь? Кажется, я видела его во сне.

Я спустила ноги с кровати, стыдливо одернула задравшуюся рубашку. В бедро впилось что-то твердое. Я откинула одеяло.

— Что это? — Жанна прищурилась на блестящий камушек.

— Не знаю… — Я подняла двумя пальцами кристалл с молочными разводами и вкраплением серебристых искорок.

— Может быть, дети принесли? Здесь рядом детское отделение. Они иногда прибегают. Медсестры их выгоняют, а они все равно пробираются… Нам, вообще-то тоже нельзя сюда заходить. Но Фарид добился, чтобы нас пускали. Ты же его знаешь… Он тут два дня сидел безвылазно. Кажется, все дреды себе повыдергал. Так переживал.

— Фарид?

Вот уж странно. Мы с ним хорошо дружили, но не настолько, чтобы круглосуточно у постели дежурить.