— И вы входите, избранники Громовержца, — произнес второй старейшина.

Подхватив вещи, мы вошли в поселок.

— Прости, что не признали, хоть и явил нам чудеса. Слепы оказались в гордыне своей, нет нам прощения, — произнес третий.

Вся толпа вновь склонилась. Вот и что ответить, меня вообще всего трясет, не по себе ужасно.

— Не сержусь я на вас, с чего вы так решили? — придется играть эту роль. — Иначе не пришел бы сюда и не стал бы никого лечить.

— Горит в душах наших Огонь Сварожий, Огонь Веры Праведной, Святой Божий. — Все три старца вознесли руки к небесам. — Посему с Тобой мы всегда едины, в Триглаве Великом объединены. Благодарим, что явил посланника своего, дабы утвердились в вере своей. Будь благословен, Перуне, вождь наш от века до века! И веди ко Славе Трисветлой!

— Веди нас ко Славе Трисветлой! — Повторила хором толпа.

Народ окружил нас, кто-то подхватил вещи, старейшины, приняв важный вид, повели всех в поселок. Откуда-то у них в руках оказались посохи, которых минуту назад не было. Ну и натворил же я дел, дед будет в шоке, а может не говорить ему, что здесь произошло? Ну да, не скажешь, как же! Все равно выпытает, он меня насквозь видит. Охренеть просто, мне еще с ребятами в усадьбе объясняться. Мирослав точно подкалывать начнет, что роль посланника Бога на себя примерил.

Мы вышли на центральную площадь. Интересно, а сколько всего народу живет в общине? Что-то больно большая толпа собралась. После всяких приветственных речей, мне удалось настоять на том, что мы не можем задержаться на несколько дней, нам надо идти. Но от праздничного обеда в мою честь отвертеться не удалось. Жаль, девочка, которую излечил, будет спать до завтра, хотелось поговорить с ней, да не получится.

Праздничный обед получился на славу, продлился больше двух часов. За это время Микула порешал все вопросы с хозяйством изгоев, да и сам собрался.

Отпускать меня не хотели, но я настоял на своем. Перед тем как покинуть поселок, зашел, проведал вылеченного волка и девочку. Зверь, завидев меня, как собака стал ласкаться, помахивая хвостом. Анисья даже прижалась ко мне, поблагодарив за излечение ее друга.

Большая толпа вышла провожать нас за ворота поселка. Каждый хотел всучить мне подарок или гостинец на дорожку, только пришлось отказываться, просто не донести. У матери Маруны все-таки взял пятикилограммовый бочонок дикого меда, как и мешочка таежного сбора, дед обожает подобный напиток. Обернусь Драгорном, донесу.

Вот и куда я так спешу? Мог бы действительно задержаться, переночевать, судя по времени, в лагерь придем только к сумеркам. Поступок не совсем правильный, но назад не повернешь.