– Если ещё раз дёрнешься, привяжу, – угрожающе произнесла девушка и с силой сжала запястье.

– Сильная, – с грустью выдохнула Катя, понимая, что подурачиться сегодня не выйдет. Почему-то сегодня вместо ледяного спокойствия, которое излучала сестра, вокруг неё сверкали молнии. Вот-вот гроза разразится.

Иголка мягко вошла в кожу, и шприц начал наполняться кровью. Смотря на то, как Натали осторожно выкачивает из неё алую жидкость, девочка с грустью понимала, что та никогда не сможет стать врачом, хотя этого хотела с детства:

– Из тебя выйдет хороший доктор.

Рука дрогнула и Натали кинула на малышку сердитый взор:

– Ещё нет.

– Ну да, чтобы вышел, тебе нужно выкачать из меня литров двадцать крови, – съязвила младшая.

– Все. Можешь идти, – вместо ответа на подкол, девушка сложила инструменты в коробку и, приклеив пластырь на место укола, вытолкнула Катю за дверь.– Сходи, поешь.

– Ты издеваешься?

– Нет. Тебе действительно нужна пища.

Обречённо кивнув, малышка направилась вниз.

Закрыв дверь, Натали прислонилась к ней, чтобы успокоиться. Она не переносила вида крови, вытекающей из человека, хотя сама могла работать с образцами без признаков тошноты и головокружения. Странно для того, кем она является. Если судить по деревенским сплетням, то Натали должна была упиваться ею, питаясь исключительно свежей человечиной, но вид ран и порезов приводил девушку в ступор и лишал сознания.

Глубоко выдохнув, она направилась в ванную. Из круглого зеркала на неё смотрело измождённое лицо с белой перламутровой кожей. Но не оно было причиной ненависти жителей, а то, что Наташа не любила больше всего в себе, и это были глаза. Один глаз был светло-голубой, словно небесная высь, а второй настолько чёрный, что нельзя было увидеть зрачок.

Именно этот контраст пугал местных, заставляя отворачиваться при взгляде на девушку.

Только почему-то Егор не обращал на это внимание, и продолжал доставать своими предложениями, приглашая то на прогулку, то отправиться в поездку с его семьёй в город. Хотя те, в этом она была уверена, были бы не так лояльны к ней.

Вспомнив о нем, девушка ещё раз бросила взгляд в зеркало: «Разве я могу иметь друзей?»

Ей так хотелось услышать, что да, но разум понимал, что этого никогда не будет. Люди боялись, что проклятье коснётся их детей, если те начнут играть с ней.

«Как будто сами не чудовища».

Рука хотела сделать то, что происходило из года в год, когда, не выдержав взгляда своего отражения, девушка вдребезги разбивала очередное зеркало.

Но пальцы разжались, и ладонь опустилась вниз.