Я вновь осознал себя уже стоящим у окна на кухне и глядящим во двор. То, что проявлялось во мне – к чёрту недомолвки, во мне был Высший!.. – ушло, исчезло, затаилось.

Я сбежал от Высшего Миланы.

Скрылся легко и уверенно, потому что был ему как минимум равен.

Прежде, когда Высший входил в меня, я ощущал его мысли. Не в полную силу, конечно, – наверное, от этого можно было бы сойти с ума, – но в какой-то доступной мне мере: интерес, раздражение, ярость.

Сейчас ничего не было. Этот Высший использовал моё тело, но мыслями и чувствами он не делился.

Я стоял, облокотившись на подоконник, тяжело дыша и глядя во двор, где соседка выгуливала коляску с младенцем и двух смешных энергичных такс.

Давно уже я не чувствовал себя таким одиноким.

Одиноким и, вопреки разуму, виноватым. Будто в стандартном шпионском кино, я оказался двойным агентом. Помогал Милане, сражался за спасение её Высшего… а сам был чужой марионеткой!

А что сейчас думала обо мне Дарина?

Неужели она решила, что я заранее обо всём знал и каким-то образом скрывал от неё предательство? Да нет же, не может быть, мы были едины, мы знали мысли друг друга!

Но при этом я не помнил, как ночью встречался с Лихачёвым…

– Максим?

Резко повернувшись, я обнаружил стоящую в коридоре Наську. Смотрела она на меня растерянно и как-то виновато.

– Ты чего? – я не нашёлся, что сказать умнее.

– Я… ничего… – Наська оправила цветастую юбку, которой позавидовала бы самая безбашенная цыганка на свете. Превратившись из Изменённой в обычную девочку, она напрочь перестала носить привычную для куколок одежду унисекс. Только платья-юбки-сарафаны и всё тому подобное.

У женщин зачем-то множество названий для одежды, которая по большому счёту просто мешок с дырками для рук и головы.

– Ничего? – на всякий случай с напором произнёс я.

Наська сдалась и виновато опустила голову.

– Я на компе… играла. Ну раз вы ушли, я взяла ключ…

– А пароль мой откуда знаешь? – Во мне включился воспитательный инстинкт.