Лось взглянул на друга, устало качая головой, будто со словами: «Я же говорил».

– Вы имеете полное право злиться, – сказал Дом. – Но мы вам не враги. Более того, мы стали мишенью за то, что пытаемся помочь вам. На нас охотятся бандиты. Просто не мешайте нам оказывать вам помощь, и тогда мы сможем заняться действительно плохими людьми.

Толпа почти затихла, слышался лишь приглушенный ропот. На них смотрели отчаянные, полубезумные глаза. Многие из беженцев потеряли семизначные зарплаты и банковские счета и не могли радоваться новому образу жизни.

Наконец молчание нарушила одна из женщин.

– Дайте им шанс! – крикнула она.

Лось снова взглянул на Дома.

– Пропустите их! – раздался выкрик.

Люди у заграждения потеснились. Лось дал знак остальным копам оставаться на месте, и те послушались. Даже патрульный сержант с неохотой опустил оружие. Он был молод, лет двадцати пяти, и, казалось, не возражал против того, чтобы Дом и Лось взяли ситуацию в свои руки. Друзья шагнули в проход посреди толпы.

– Соболезную из-за родителей.

Мальчик не старше десяти лет смотрел на Лося, пробиравшегося вперед, и Лось кивнул ему в ответ.

Гуманитарные работники и сотрудники ФЕМА спустились с крыши трейлера на землю, где раненым полицейским уже занимались двое медиков. Второй коп все еще целился в толпу. Его руки дрожали.

– Спокойно, – сказал Доминик.

– Все назад, – велел Лось людям у заграждений.

Толпа отступила еще. Когда рядом с заграждениями стало свободно, соцработник впустил полицейских внутрь.

Лось подозвал жестом патрульного сержанта, и они с напарником подбежали к раненому, лежащему у трейлера.

Молодого полицейского сильно ударили по голове кирпичом. Второго били в спину и в грудь. Он хромал, держась за бок.

– Кто это сделал? – спросил Лось.

Коп покачал головой:

– Не знаю. Я их не видел.

– Двое парней бросались камнями и кирпичами, – сказал парень в черной бейсболке с печатью Калифорнии. – Мы решили запереть ворота до прихода подкрепления.