Киоши чувствовал энергию разума Масаки, разорванную на клочки, как будто ребенок рвал бумагу. Это было неразумно, но Киоши нырнул в голову Масаки, в самое сердце беспокойства энергии. Пришло время отчаянных действий. Худшее, что он мог сделать, это убить Масаки, и он уже не был уверен, что это плохо. Король заслужил отдых.

Киоши сосредоточил свои силы и нырнул в узел, который определял недавнее существование Масаки. Мягко, но твердо он попытался заставить энергию сформировать узоры, которые он знал. Он не беспокоился о причинении непоправимого ущерба. Им двигало отчасти отчаяние, отчасти любопытство. На что он был способен? Сможет ли он вернуть короля после всего, через что он прошел?

Пот стекал по лицу, немного раздражая. Он добрался до центра искажений в разуме Масаки. Энергия там кружилась, как разъяренные пчелы. Киоши не мог представить, как начать распутывать или переставлять их, поэтому он попытался разрезать их своей собственной внутренней силой.

Киоши почувствовал, как что-то щелкнуло в разуме Масаки, и он был внезапно выброшен из медитации. Он посмотрел на комнату, в которой они находились, но ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где он был и что делал. Клинки дня всегда предостерегали, что резко вылетать из пациентов нельзя. Это было вредно для разума, и в школах рассказывали истории о клинках, которые потеряли рассудок, пытаясь лечить. Киоши мог это понять. Его душа чувствовала себя так, как будто пыталась снова сшить себя.

Он посмотрел вниз, и то, что он увидел, принесло радость в его сердце, первую настоящую радость за очень долгое время. Масаки смотрел на него с теплотой в глазах.

— Привет, старый друг, — сказал король.

* * *

Остаток дня был удручающим и освежающим. Это было душераздирающе, потому что Киоши нужно было дать королю хотя бы небольшое представление о том, что произошло, пока он был без сознания. Клинок старался быть быстрым, потому что вскоре стало очевидно, что, хоть Масаки проснулся, он не продержится долго. Киоши снова и снова замечал, что он засыпал, и его моменты осознанности становились короче.

Все, что Киоши удалось сделать с королем, не было постоянным исцелением. Киоши также заметил, что дыхание короля стало более затрудненным.

Они сидели рядом и тихо разговаривали. Масаки выглядел усталым, более усталым, чем Киоши когда-либо поминал. Часть Киоши сожалела о его действиях. Масаки выглядел так, как будто он предпочел бы перейти в Великий Цикл.

Король посмотрел на своего друга.

— Что мне делать?

— Тебе нужно объявить Исаму следующим королем.