– Ничего не настораживает? – спросила Настасья.

– Нет! – наивно ответила Ева. Правильным Ватсоном быть трудно. Ватсон всегда должен быть чуть-чуть, буквально на пять процентов, тупее среднего читателя, чтобы Холмсу приятнее было делиться с ним своими открытиями, а средний читатель, ощутив своё превосходство, подскакивал бы на диване и самодовольно восклицал: «Ну что же ты?! А я-то давно уже понял!»

– Разуй глазки! По мне, так здесь типичный такой задвойчик! Причём не обычный, а усложнённый! Напоминает велосипедный ниппель. С нашей стороны давление можно наращивать почти бесконечно, а с другой ничего не пройдёт.

– И зачем так сделано?

Настасья ответила не сразу. Слишком уж её интересовала труба, к которой Еве, откровенно говоря, и подойти было противно. Слизь, да ещё слизь шевелящаяся.

– Интересный вопрос! Конечно, здесь колодец в Теневые миры, и хорошо замаскированный. Всё-таки центр Магтербурга. Плюс, возможно, где-то существует ответвление в тайные убежища Фазаноля. Не в Теневых мирах, где-то поближе. Он обожает подземные лабиринты. Искать, куда он удрал, бесполезно, хотя Нахаба будет дёргать экспертов и требовать у них дорожных магий… Всяких там клубков Ариадны и тэдэ и тэпэ.

Настасья отошла в дальний угол помещения, подняла перстень и мягко сказала Еве:

– На твоём месте я бы пригнулась!

– Почему? – удивилась Ева.

– Я не настаиваю! Это скорее совет, чем требование. Всё сугубо добровольно! – сказала Настасья и выпустила искру.

В следующую секунду из трубы вырвался фонтан слизи, и все вопросы отпали сами собой. Меньше всех пострадали Бермята и Ева. Бермята – потому что успел выставить силовой щит. Ева же спряталась за баранца, который теперь обтекал вместо неё.

– Ниппель! – повторила Настасья. – Я же говорила, что ниппель! Стоит его отвернуть – и избытком давления всё выбросит наружу! Но всё же идея, я признаю, была очень средней.

На скользком полу шевелились две фигуры. Поначалу Еве показалось, что это медузы, но, всмотревшись, она определила, что это люди, только облепленные слизью. В одной фигуре она узнала Филата, другая принадлежала женщине, невысокой, крайне измождённой. Настасья и Бермята возились с ними долго, причём женщине уделяли гораздо больше внимания, чем Филату. Она надсадно кашляла и задыхалась, проводя рукой по лицу, точно его покрывала плёнка. Причём Бермята даже шутить перестал. По тому, как он бормотал и, потроша походную аптечку, перебирал медицинские магии, Ева определила, что положение серьёзное. Филат тоже выглядел не блестяще. Дважды пытался подняться на ноги – и падал. Ева помогла ему перебраться ближе к маме и придерживала его.